Убийство под Темзой

— Улика серьёзная, но только если вдова не соучастница преступления. К сожалению, моя профессиональная интуиция подсказывает иное. Я, конечно, сразу встречусь с ней и покажу фото. Посмотрим, что она скажет. — Инспектор уставился на Роберта и сказал строго: — Мне придётся вызвать в Скотланд-Ярд вашего батюшку для формального допроса и установления принадлежности оружия.

— Что поделаешь, — пожал плечами британский студент, — надо так надо.

— А сразу по приезде, я арестую Эшби.

— Откровенно говоря, мистер Джебб. Я не очень-то верю, что вам удастся доказать его вину, — заметил Ардашев. — Вероятнее всего, он признает, что сбежал из Бодмина, узнав о дерзком злодействе на пороге офиса комиссионера по недвижимости. Скажет, что испугался. Другое дело, есть ли у него алиби по первому преступлению?

— Нет. Я уже допрашивал его по этому поводу. Думаю, и по вчерашнему убийству у него алиби тоже нет.

— Ума не приложу, когда Эшби умудрился пробраться в кабинет профессора, если он всё время был на наших глазах, а потом уже, поднявшись на второй этаж, находился в компании миссис Пирсон, — покачав головой, высказался Аткинсон.

— Не обольщайтесь насчёт своей внимательности. Он мог исчезнуть из вашего поля зрения всего на несколько минут, чтобы обчистить сейф, — возразил полицейский.

— Допустим, — не сдавался Роберт. — Но есть чисто практичный вопрос: в чём тогда он вынес сто тысяч фунтов, если они там были?

— Нам пока доподлинно неизвестно, где находилась эта сумма.

— Хорошо, — продолжал упрямиться Роберт. — Давайте будем считать, что денег там не было. Но по свидетельству самого Эшби там хранились три толстых чёрных тетради. Как ему их удалось пронести? В штанах? Под рубашкой?

— Деньги! Тетради! — возмутился детектив. — Да хоть чёрта лысого он мог вынести в какой-нибудь сумке, когда труп профессора покоился в морге. А устроить этот цирк с мнимой кражей — пара пустяков!

— Так ведь это бессмысленно, — разведя руками, ответил Аткинсон. — Чем дольше сейф заперт, тем лучше для преступника. Кто бы тогда смог доказать, что там было до убийства Пирсона?

— А вы думаете, преступники не ошибаются? Ещё как! Иначе мы бы их не ловили… Меня другое волнует: для чего банкир отдал такую огромную сумму профессору? Ради того, чтобы оживить заброшенный прииск?

Ардашев и Аткинсон молчали, потому что оба знали ответы.

Инспектор посмотрел на большие напольные часы и, поднимаясь, сказал:

— Моими стараниями, с вас, молодые люди, все подозрения местной полиции сняты.

— Спасибо, сэр, — почти хором ответили друзья.

— Не за что. Вы, когда собираетесь в Лондон?

— Завтра. Вернее, уже сегодня, — ответил Ардашев.

— Посмотрим, как запоёт эта наглая жаба, пригревшаяся на груди профессора, вернее его жены, после ареста, — ухмыльнулся полицейский. — Мне пора, джентльмены. Поезд отходит через полчаса.

Полицейский ушёл не прощаясь. Когда за ним захлопнулась дверь, Аткинсон сказал:

— Благодарю вас, капитан, что не стали посвящать мистера Джебба в дела отца.

— Знаете, дружище, я до сих пор чувствую себя неловко из-за подслушанного мною разговора.

— Бросьте, — махнул рукой Роберт и спросил: — А вы не боитесь, что формулы профессора попадут из полиции в недобросовестные руки и какой-нибудь проныра первым запатентует открытие?

— Нет. Я же переписал формулу из разговорника. А там она с тайными знаками алхимиков. Для того, чтобы их разгадать понадобится какое-то время.

— Это меняет дело… Однако вы зря отдали полицейскому главную улику — фотографию с запонкой. Теперь мы уже не сможем установить личность преступника раньше полиции.

— Я не мог этого не сделать. Совершенно три дерзких убийства. В данном случае, утаивать улики от властей — преступление против правосудия. Мы не рассказали инспектору о розенкрейцерах. Так нас об этом он и не спрашивал, но запонка может оказаться решающим доказательством вины, или напротив, невиновности любого подозреваемого. Кроме того, у меня есть второе фото запонки и нам ничто не мешает показать его вдове.

— Я совсем забыл об этом. Вы опять правы.

— Пожалуй, можно ещё поспать несколько часов. Несмотря на комфортабельные английские вагоны II класса, я предпочитаю видеть сны в горизонтальном положении.

— И снова, капитан, мне трудно с вами не согласиться. Доброй ночи!

— До завтра!

Уже потушив свечу, Ардашев не мог заснуть. Он в сотый раз прокручивал в голове события последних дней и, как не пытался выгородить Вивьен, по всему выходило, что она, сама этого не подозревая, могла быть замешена в убийстве её мужа. Засыпая, он твёрдо решил наведаться к ней и рассеять последние сомнения.

Глава 17 Свидание

Поезд из Бодмина вернулся на вокзал Кэннон-Стрит (Cannon-street) в час пополудни. Выйдя на платформу Аткинсон сказал:

— Я возвращаюсь в имение. Мне придётся рассказать отцу о золотом прииске, убийстве Самюэль Вудса, краже хаудаха и бегстве Эшби.

— Правильное решение.

— Капитан, у меня один вопрос: кто унаследует открытие профессора?

— Вдова. Кто же ещё?

— А когда вы собираетесь посвятить её в тайны этих двух формул?