Убийство ради компании. История серийного убийцы Денниса Нильсена

– С этим я не соглашусь. Разница между интеллектуальным и эмоциональным пониманием имеет огромное значение. Если удалить у человека эмоции, он будет вести себя как машина.

– Он знал о природе и качестве своих действий?

– Нет. Он знал только их природу, но не качество.

Судья Крум-Джонсон вмешался, чтобы дать присяжным возможность анализировать понятные слова, а не сложные медицинские понятия:

– Если его эмоции не участвовали в процессе, значит, он убивал хладнокровно. Вы утверждаете, что хладнокровный убийца не несет ответственности за свои действия?

Доктор Голлвей ответил, что такими понятиями в его дисциплине не оперируют.

Перекрестный допрос доктора Голлвея Иваном Лоуренсом в понедельник, 31 октября, проводился так, чтобы уточнить некоторые понятия, которые были упомянуты в суде на прошлой неделе, а именно:

1) убийства помогали Нильсену не сойти с ума, направляя разрушение вокруг него, а не внутрь. Без них его разум бы поглотил психоз;

2) человек не может полностью осознавать своих действий, если у него нет эмоциональной осознанности. Если убрать эмоциональный фактор, он действует как автомат;

3) «хладнокровный» – не равно «без эмоций». Крокодил хладнокровен. Применительно к человеческому поведению это всего лишь метафора, которая только больше запутывает понятия. Слово это неприменимо, когда требуется научная точность;

4) нет ничего ненормального в воображении самом по себе, ненормальность кроется в том, для чего эти фантазии служат. Шизоидные черты могут вывести эту фантазию за грань разумного.

Адвокат Лоуренс испытывал некоторые трудности в формулировании вопросов, чтобы не «направлять» ими свидетеля в нужную ему сторону – непростительный грех для адвоката. После того как один и тот же вопрос он задал три раза, и ни свидетель, ни кто-либо еще в суде его не понял, судья дружески усмехнулся:

– Задайте вопрос в направляющей формулировке, мистер Лоуренс.

Лоуренс при этом выглядел не смущенным, а благодарным.

Он также напомнил важное постановление по делу «Государство против Роуз»[33], процитировав: «Человек может знать, что он делает или собирается делать, и при этом страдать от психической ненормальности, которая мешает ему мыслить ясно». Если напоминать присяжным об этом прецеденте достаточно часто, то Лоуренс еще мог доказать, что Деннис Нильсен – как раз такой человек. Кроме того, он предложил присутствующим вспомнить решение главного судьи, лорда Паркера, по делу Бирна[34]. Паркер заключил: термин «психическая ненормальность» является «достаточно емким, чтобы охватывать все аспекты психики, и означает психическое состояние, настолько отличное от состояния обычных людей, что любой разумный человек назвал бы это ненормальностью».

На этом дело защиты пока закончилось: оставалось выслушать только еще одного психиатра со стороны обвинения, доктора Пола Боудена, которого Нильсен называл «холодной рыбой». Он виделся с обвиняемым по меньшей мере шестнадцать раз – это четырнадцать часов за восемь месяцев. Бесспорно, он более тщательно подходил к своей задаче, чем его коллеги со стороны защиты. Когда он занял место свидетеля, то и в самом деле показался обладателем ледяного спокойствия.

В процессе допроса Аланом Грином доктор Боуден сказал, что исследовал точную формулировку Акта об убийстве от 1957 года, отдел II, подотдел 1, и заявил, что не видит никакой психической ненормальности у Нильсена, которая подходила бы под эту формулировку[35]. Он утверждал, что у него не наблюдалось остановившегося развития (ни интеллектуального, ни личностного), не имелось никаких психических заболеваний, никакой травмы или наследственной болезни. Никакие генетические или физиологические факторы не располагали обвиняемого к депрессивному состоянию (доктор Боуден явно не вдавался в историю рыбацких деревень Абердиншира и ничего не знал о хронической наследственности по части клинической депрессии среди предков Нильсена – например, среди Стивенсов и Дьюти).

У Боудена создалось впечатление, что обвиняемый пытался манипулировать им, но он сумел этому воспротивиться. Он рассказал, что Нильсен якобы был в детстве общительным, умным и артистичным мальчиком, выросшим в любящей семье и чувствовавшим себя слегка «не таким, как все».

– Позже обвиняемый стал описывать свое детство как одинокое и замкнутое, – добавил он.