Убийство у камина

– Ну, – начал он, когда они сели, – сначала дом. Это впечатляющее здание, примерно в десять раз больше, чем наша Усадьба Тригонь, построенная из серого камня с каким-то рисунком над входной дверью. Миссис Паула жила там, когда она была маленькой девочкой, и Форитон приобрел его, когда они выставили его на продажу этой весной. В нем есть парк с оленями, с широкой дорожкой, которая начинается у входа с колоннами. Вы не можете увидеть дом с дороги, потому что его скрывают деревья.«У них есть итальянский дворецкий. (Не так хорошо, как иметь английского дворецкого, не так ли? Но я предполагаю, что последние являются породой для вымирания.) Дело в том, что дворецкий открыл мне дверь и заставил подождать минут десять в вестибюле размером с первый этаж нашего дома. Я немного нервничал, потому что вполне мог предположить, что Форитон позвонил в издательство и обнаружил, что там меня никто не знает. Но это было не так, и все прошло хорошо. Он был в библиотеке. У него великолепная коллекция книг, и некоторые из них выглядели использованными, поэтому я думаю, кто – то должен их прочитать, хотя я не думаю, что это он.

«Мебель была из черной кожи, вы знаете, эта новая современная мебель- она так наводят на размышления. Он попросил меня сесть и предложил выпить.…

– Немного рано, да? – Такие, как он, пьют каждый час. Если бы они были из рабочего класса, их бы назвали их алкоголиками, но когда у вас есть дворецкий и пятьдесят тысяч фунтов в год, вы можете делать все, что захотите. Потом вошла его жена. Она довольно привлекательная женщина (несколько старше, конечно) и очень хорошо одета. – Ну, я бы не хотел, чтобы Шерр так одевалась… – его лицо опечалилось, и Арчири пожалел его. – Если когда – нибудь я смогу высказать свое мнение по этому поводу, – с сожалением добавил он.

– Продолжай. – Мы выпили. Дама сначала мало говорила, но ее муж был очень разговорчив. Мне не нужно было слишком настаивать (так что вам не нужно чувствовать себя виноватым), чтобы он перешел на разговор об убийстве. Он не преминул сказать, что сожалеет, что уехал так рано в тот воскресный день. Возможно, у него не было проблем.

«Он объяснил мне, что встречался с парой друзей в баре – И, по правде говоря, это была пустая трата времени, – сказал он, – потому что они не явились. Или, может, они пришли, а я ошибся баром. Поэтому я подождал около часа, а затем вернулся в свое жилье.» Затем он добавил:" Я не знаю, – Что ты думаешь обо всем этом? Немного странное поведение, не так ли?

– Я не знаю, что тебе сказать, – сказал Арчири. В любом случае полиция должна была допросить его в свое время.

– Может, да, а может, и нет. Он не сказал мне. – Чарльз откинулся на спинку стула, уперся ногами в решетку и продолжил: – Итак, мы говорим о деньгах. Излишне говорить, что деньги являются самым главным в их жизни.

Необъяснимо, Арчери почувствовал себя обязанным защищать Форитона Сайс. Милана Шлаун описала его как безупречного человека.

– Я думаю, что он хороший человек, – сказал он. – Он хороший парень, -равнодушно сказал Герберт. Он очень скромный не смотря на его успех и богатством. —Можно смеяться он из тех, кто переживает, когда идет в банк.. Во всяком случае, теперь суть вопроса.

«Незадолго до того, как госпожа Паула Сайс умерла, его коллега спросил, не хочет ли он вести с ним бизнес по импорту и экспорту. Ну, я не очень хорошо знаю, что именно это было, теперь это тоже не имеет значения. Оба должны были внести по десять тысяч фунтов. Сначала у него не было денег, и он не знал, где их взять. У него не было надежды взять деньги не у кого, у него не было ни малейшей надежды. Потом умерла его бабушка. Это мы уже знаем, – возразил Арчири. Милана горничная рассказала мне примерно то же самое.

– Ладно, подожди минутку. Милана Шлаун проигнорировала то, что я сейчас тебе расскажу. «Смерть бабушки дало начало моей карьеры, – беззаботно сказал он, хотя тут же добавил: – Это не значит, что я не был опечален смертью моей бабушки. «Все это время его жена бузучастно молчала. Он не переставал смотреть на нее с беспокойством.

– Я вложил свою долю денег, и мы начали работать, – сказал он и добавил с некоторой поспешностью: – и с тех пор я больше не думал о прошлом.»: «Я все силы отдавал работе-я не хотел облажаться. Он смотрел на меня с недоверием, и я вдруг понял почему: сначала он игнорировал то, что я знал о деньгах госпожи. Она умерла без завещания, прошло шестнадцать лет, я был репортером и, по его мнению, я должен интересоваться им, а не бабушкой.