Убийство у камина

– Мне кажется, что многое можно угадать по одному взгляду, – сказал Арчири. – Возможно, это была интуиция. Но позволь мне рассказать тебе. Итак, я задал вопрос. Это был неожиданный вопрос, но он попал в цель.. Я сказал ему: «Итак, вы получили свои десять тысяч фунтов, как раз ту саму. сумму, которую Вам было нужно, что бы вложить в бизнес? «Я сказал это очень естественно. Он не ответил мне, но его жена посмотрела на меня и сказала: «Это было ровно десять тысяч фунтов после уплаты налога на наследство. Вообще-то, Вы должны взять у меня интервью, Форитон рассказывал мне об этом столько раз, что я знаю это лучше, чем он.» «Ну, я не мог остановиться – Насколько я понимаю, у Вашего мужа две сестры, госпожа Сайс, – сказал я. Они тоже унаследовали столько же денег, сколько и вы?» Я заметил подозрительный блеск в его взгляде. В конце концов, это было не мое дело и не имело никакого отношения к статье, которую я должен был написать. «Неужели они, как и вы, преуспели в бизнесе?» – спросил я, пытаясь оправдаться. Это был отличный выход. Прости меня за то, что я так хвастаюсь, но это правда, я мог видеть, как он расслабился.

«Я их не очень часто вижу, – сказал он. "– О, Форитон! -воскликнула жена, – ты прекрасно знаешь, что мы их вообще никогда не видим.

«Он остановил ее речь, взглядом.

– Одна замужем, – сказал он, – а другая работает в Лондоне. Они намного моложе меня.

«– Должно быть, здорово унаследовать десять тысяч фунтов, когда ты еще ребенок.

«– Представляю себе, это всегда здорово, но я больше никогда не имел удовольствия наследовать что-либо еще. Мы оставим эту тему и продолжим историю моей жизни? «Я сделал вид, что делаю заметки. На самом деле это были простые каракули, но я заставил его поверить, что я записываю его слова.. В конце интервью он встал, мы пожали друг другу руки и сказали, что он ждет выпуск газеты, чтобы посмотреть статью. Услышав это, я почувствовал себя немного неловко и не знал, что сказать, но его жена спасла меня, пригласив на обед. Я принял приглашение, и мне предложили великолепную еду: копченый лосось, несколько огромных филе бычьей вырезки и, на десерт, малина в ликере.

– У тебя очень устрашающее лицо, – сказал Арчири с восхищением, окрашенным в упрек. Он выпрямился в кресле. То, что ты сделал, не правильно, это неэтично. – Я сделал это ради благого дела. Неужели ты не понимаешь?

«Почему дети всегда думают, что родители уже стары и глупы и не могут понять и поддержать их?

– Конечно, – раздраженно сказал Арчири. И Милана Шлаун, и миссис Вайлинг сказали, что у госпожи Паулы было всего десять тысяч фунтов, но, судя по всему, Форитон смог получить не только треть этой суммы, но и всю ее.

Герберт резко повернулся к нему, заставив упасть с решетки новые лепестки. – Но как, почему? Завещания точно не было. Я проверил. А наследников было всего трое-Форитон, Мирта и Сюзанна.. У госпожи не было больше родственников, и по закону наследство должно было быть разделено между тремя внуками, однако Форитон сумел завладеть всем.

– Я не понимаю.

– Я тоже; пока нет. Может, все прояснится, когда я поговорю с сестрами. Естественно, мне не удалось спросить Форитона, где они живут, но его фамилия не очень распространена, и, возможно, имя хотя бы одной из них фигурирует в лондонской телефонной книге. Я еще не решил, как мне с ними связаться, но у меня уже есть идеи, может быть, я могу сказать им, что я из налоговой…

Опять вранье – простонал Арчири. – В таких делах, – решительно сказал Герберт, – надо быть холодным, расчетливым и решительным. Ты оставишь мне машину завтра?

– Если это необходимо.

– Я думал, ты хочешь сходить в дом ««Чайная чаша», – оптимистичным тоном сказал Герберт, – и посмотреть. Выяснить, мог ли Форитон сперва где-нибудь спрятаться, а потом пробраться по лестнице или что-то в этом роде, вместо того, чтобы выйти через парадную дверь в тот воскресный вечер.

– Ты не увлекаешься воображением?

– Это недостаток семьи. -Его глаза вдруг опечалились, и, к изумлению Арчери,, он спрятал лицо между рук. Отец я не знаю, что делать. Шерр не разговаривает со мной два дня. Я не могу смириться с ее потерей. Я не могу. – Если бы Герберту было на десять лет меньше, его отец держал бы его на руках; но если бы это было так, то ничего бы не произошло.

«Мне плевать, – сказал Герберт, контролируя себя, – что бы ни делал или не делал ее отец. Мне плевать, что его повесили. Но вам с ней не все равно, и… какая разница? -Он встал со стула. Мне жаль, что так вышло. -Все еще склонив голову, он едва волочил ноги между опавшими на пол лепестками. – Ты делаешь все, что можешь, – сказал он с торжественной серьезностью, – но я не жду, что ты поймешь, в твоем возрасте. -Не глядя на отца, он развернулся и вошел в гостиницу.

ГЛАВА Одиннадцать