Убийство у камина

Его рука была маленькой и хрупкой, но настойчивой. Не зная почему, возможно, потому, что ему показалось, что она нуждается в утешении, он прикрыл ее своей. Вместо того чтобы убрать ее, она оставила руку под рукой Арчири, и, вздохнула, он почувствовал, как она ощутимо дрожит. Он повернулся к ней, охваченный смущением, которое парализовало его, как болезнь. Его лицо было на небольшом расстоянии от нее, затем, всего в нескольких сантиметрах, и вдруг не было никакого расстояния, его лицо исчезло, и остались только мягкие губы. Его стыд превратился в волну желания, еще более подавляющего и изысканного, потому что он не чувствовала ничего подобного уже двадцать лет, а может, и никогда. С тех пор, как он закончил школу в Оксфорде, он не целовал женщину, кроме жены, и едва ли был наедине с какой-либо женщиной, которая не была пожилой, больной или умирающей. Он не знал, как закончить этот поцелуй, и не было ли это из-за его неопытности или стремления продлить что-то, что значило гораздо больше, но не настолько, чтобы верить в это.

Люция внезапно, но без усилия отстранилась. Арчири не пытался удержать ее. – Боже мой! – сказала она, но не улыбнулась. Лицо ее было очень бледным.

Было много слов, чтобы оправдать его поведение:» я не знаю, что побудило меня сделать это «или» это был порыв, я был увлечен секундным порывом… " сама мысль о лжи заставляла его болеть. Правда казалась ему более насущной, чем его желание, и, хотя в будущем она будет звучать как ложь, он решил сказать ей об этом.. Я думаю, что люблю ее с тех пор, как впервые увидел ее. Да, я в этом уверен. -Он поднял руки, коснулся Ее лба, и кончики его ледяных пальцев, казалось, жгли ее, как снег, горящий на коже. – Я женат. Вы уже знаете, я имею в виду, что моя жена жива, и я священнослужитель. Я не имею права любить вас, и я обещаю вам, что постараюсь больше не оставаться с вами наедине. Она растерянно смотрела на него широко раскрытыми глазами, но он не мог понять, какое из его признаний больше всего смутило ее. Ему пришло в голову, что она может быть даже поражена ясностью, с которой он говорил, поскольку до этого он выражался почти бессвязно.

– Я никогда не осмеливался думать, – сказал он, – что для вас существовал какой-то соблазн. -Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но он тут же добавил: – ничего не говорите, пожалуйста, вам лучше взять вашу машину и уехать, умоляю вас. Она кивнула. Несмотря на свои прежние обещания, Арчири хотел, чтобы он снова подошел к ней, хотя бы для того, чтобы прикоснуться к ней. Его раздражение мешало ему почти дышать. Она сделала небольшой жест беспомощности, как будто ее одолевало переполняющее ее волнение. Затем она повернулась, и избегая смотреть на него, бегом пересекла вестибюль и вышла через парадную дверь. Когда она ушла, Арчири понял, что даже не спросил, зачем она провожала его до дома. Она так мало говорила, а он, напротив, открыл ей свое сердце. Возможно, он сходил с ума, потому что не мог понять, как двадцать лет самодисциплины могут исчезнуть, за один миг, как будто это был просто урок, преподанный скучающему ребенку

В саду, залитом безжалостным солнцем, царила гробовая тишина. От света и тепла у него кружилась голова. Он сразу даже не смог разыскать гараж. Потом он понял, что смотрит на него с тех пор, как вышел в сад; то, что он принял за огромный кустарник, на самом деле было сплошным кирпичным зданием, полностью покрытым виноградной лозой. Он шагнул к нему, не чувствуя ни интереса, ни даже любопытства. Он шел туда, чтобы что-то сделать, и потому, что этот дом, скрытый миллионом дрожащих листьев, представлял собой, по крайней мере, какую-то цель.

Двери были заперты на замок. Арчири почувствовал облегчение. Таким образом, он мог нечего не делать. Он прислонился к стене, и холодные влажные листья коснулись его лица. Через некоторое время он спустился по тропинке и вылез через разбитое окно. Как он и предполагал, серебряной машины там не было. Почти сразу же приехал автобус. Он забыл закрыть заднюю дверь дома «Чайная чаша». Арчири вернул ключи агентству недвижимости, а затем задержался на несколько мгновений, разглядывая фотографию дома. Это было похоже на созерцание портрета девушки, которую вы знали в старину, и вы начали подозревать, что это фотография того времени. когда его впервые купили. После этого он развернулся и медленно вернулся в гостиницу.