— Конечно, не дадут, — сказал Замысловский и принялся рыться в своих бумагах — Но есть еще один путь найти того, кто вольно или невольно мог вручить преступнице нужные сведения о проститутках-дворянках Вы видите, Выжигин, я теперь полностью разделяю вашу точку зрения!
Начальник отделения наконец выудил из вороха бумаг один лист и протянул его Выжи-гину:
— Взгляните! Это медицинская карта публичной женщины, где в первой графе указывается номер желтого билета проститутки, проживающей в борделе, ее имя, фамилия и, заметьте, звание. Время поступления в публичный дом, адрес борделя, а также дата отсылки женщины в больницу, ну это уж в случае заболевания шлюхи сифилисом. То есть, как поняли, в этом листе свои заметки врач должен делать, который проституток проверяет на предмет заболевания, а потом и дает распоряжение отправить больную куда подальше, чтобы не заражала она нас, грешных, постыдной прилипчивой болезнью.
И Замысловский совсем по-фатовски захохотал, а Выжигин, рассматривая врученный ему лист, уже думал: «Так, значит, врачи тоже знали, кто из проституток в дворянском звании состоит. Но ведь не под присмотром же одного врача все эти сотни полторы, а то и больше публичных домов, в которых около трех тысяч зарегистрированных проституток находится. Куда-то поступают все эти листы для отчета. «Фурия» — дворянка тоже, она, возможно, водит дружбу с важными чинами, не с докториш-ками бордельными. Вот этот-то высокий чин и мог стать информатором ее!»
— Скажите, господин начальник, — отдавая Замысловскому бланк, сказал Выжигин, — а председатель врачебно-полицейского комитета мог иметь у себя все эти сведения?
— Безусловно! — кивнул начальник важно. — Этот комитет и создавался, чтобы направить свою деятельность к возможному ограничению любострастных болезней, для медико-полицейского надзора за проституцией, для наблюдения за гигиеной домов терпимости. — Выжигин невольно вспомнил «гигиеническое состояние» борделя на Шлиссельбургском. — Ну, а председатель, конечно, все-все должен знать в этой области! Да только что вы хотите сказать, Степан Андреич? — вдруг сильно испугался За-мысловский. — Вы что, председателя, полковника Розеншпигеля, заподозрили? Да вы не знаете разве, что он в дополнение к своей должности еще и помощник градоначальника?
— Нет, не знаю, но я, впрочем, и не пытался заподозрить господина полковника. Да и в чем заподозрить? В пособничестве? В разглашении сведений? Разве эти сведения засекречены? Они представляют собой государственную или служебную тайну?
— Нет, конечно, — смягчился Замыслов-ский, — но не пытайтесь и помышлять о допросе председателя врачебно-полицейского комитета. Когда я договорюсь о возвращении вам права вести дело, займитесь врачами, осматривавшими проституток. — Потом Замысловский пожал плечами и сказал: — Хотя, не знаю, стоит ли вообще этим заниматься. Скажите, есть в наших публичных домах еще проститутки из дворянок?
— Нет, Срезневская была последней.
— Вот и хорошо, вот и прекрасно! — потер ладонь о ладонь начальник. — Значит, и наша сумасшедшая мадам-убийца — я теперь допускаю, что это была женщина, — успокоится, и публичные девки не будут отправляться на тот свет так часто, как это было в последнее время. Ну, Степан Андреич, мне пора ехать к полицмейстеру…
— Мне понадобится ваш телефонный аппарат. Разрешите мне остаться здесь? — спросил Выжигин.
— Ради Бога, оставайтесь, только не забудьте запереть дверь, а ключ отдать дежурному. Счастливо оставаться, ночной посетитель блудилищ!
И Замысловский, беззаботно рассмеявшись, ушел, а Выжигин тотчас подошел к аппарату и попросил телефонистку соединить его с квартирой князя Сомского. Когда аппарат отсигналил звонком о налаженной связи, Выжигин снял трубку и заговорил:
— Ваше сиятельство, вас тревожит Степан Выжигин. Ради истины, которой вы так дорожите, не могли бы представить своего кузена, меня то есть, одному должностному лицу? Нет, не министру двора и не министру внутренних дел. Всего-навсего полковнику Розеншпигелю, председателю врачебно-полицейского комитета. Вы с ним не знакомы? Это нужно для раскрытия тайны блудниц. Хорошо, я перезвоню вам через два часа.
И Выжигин, повесив трубку, а потом сняв пальто, стал терпеливо ждать, когда истекут два часа. Он не был уверен в том, что Сомский сможет устроить ему встречу с полковником Розеншпигелем, а Розеншпигель, если и окажется тем самым информатором, станет объясняться с ним и рассказывать о лицах, которых он снабдил сведениями. Но иного пути после смерти последней падшей дворянки у Выжиги — на уже не было.
…Степана Андреевича провели в приемную полковника Розеншпигеля и заставили сесть на один из дубовых стульев, поставленных вдоль стен, где уже сидели, дожидаясь очереди, несколько посетителей. Но уже минут через пять тяжелая резная дверь кабинета полковник ка отворилась, тихо вышел секретарь в мундире чина медицинской службы и негромко произнес:
— Господина Выжигина просят войти.