Убийство в Оптиной пустыни

— Да угомонись, — цыкнул Мортынов.

Азовское море

Записывал:

— «Карнаух Игорь Николаевич… Родился в 1971 году в Запорожской области, Мелитопольском районе, в селе Светлодолинское…»

«На Азовском море…»

Записывал:

«Работаю в колхозе “Дружба” дояром… Живу в селе Волконск…»

— Николая Аверина знаешь? — спросил Мортынов.

Карнаух рассказывал, следователь записывал:

«Аверина Николая Николаевича я знаю. Отношения нормальные, соседские… 17 апреля 1993 года, вечером, я находился на дне рождения у Дудрова… в Волконске. В 23 часа я, Дудров и еще кто-то… стояли на крыльце дома Дудрова и курили. В это время на террасу зашел Аверин. Он подошел ко мне и попросил довезти до Козельска. Я согласился. Аверин мне сказал, чтобы я на мотоцикле подъезжал к его дому, он пойдет одеться. Я сходил домой и затем на мотоцикле подъехал к дому Аверина. Аверин уже меня ждал… Было темно, и точно сказать, во что он был одет, не могу, так как не разглядел. Помню только, что на голове у него была фуражка, из верхней одежды на нем было что-то длинное. В руках у него была полотняная сумка… темно-синего цвета. В сумке что-то было, но что, я не понял. По крайней мере, в ней что-то лежало. После того как он сел на заднее сиденье, мы поехали в сторону Козельска. Когда подъехали к Козельску, я спросил: “Куда ехать?” Аверин ответил: “До Оптиной”. Доехав до оптинского поворота, я остановил мотоцикл. Остановил его, не доехав примерно сто метров до автопарка СПТУ. Аверин слез с мотоцикла и пошел по дороге в сторону монастыря. В это время по дороге в сторону монастыря шло много народа. Я развернул мотоцикл и поехал обратно в Волконск».

— Зачем Аверин собрался в Оптину? — спросил Мортынов.

— Аверин не говорил мне…

— А если все-таки говорил?

— Вот крест, — перекрестился Карнаух, и его лицо сделалось пунцовым.

— Ладно. Дальше…

— Когда я вернулся на день рождения, моя подруга (Стенченко Алена) сказала, что я отсутствовал 35 минут. Когда она спросила меня, где я был, я ответил, что отвозил Аверина до Козельска… Распознать сумку и кепку Аверина я не могу, так как было темно, и я их не разглядел. Ничего особенного или необычного в поведении Аверина я не заметил. Был ли Аверин выпивши, я также не заметил…

Мортынова подмывало отдать Карнауха операм, чтобы они с ним поработали, но он боялся, что тогда придется возиться с новым подозреваемым, изымать мотоцикл, откатывать Карнауха с его с родней: авось чьи-то отпечатки на ножах, дело бы разрослось…

А ему не хотелось, тем более в этот день все валилось из рук, и он сказал:

— Я тебя отпускаю… Но никуда из Волконского… И учти, только узнаешь что про Аверина, сразу дашь знать…

— Понял. — Карнаух закачал трясущейся головой.

А когда тот ушел, Мортынов задумался:

«Подельничек… Нет, не похоже…»

Мортынова привезли в милицию.

— Тоже подельник? — спросил у дежурного.

Тот расплылся в улыбке:

— А як же…

— Вам всюду мерещится банда…

— Раз три убиенных, должно и бандитов быть как минимум три…

— Посмотрим…

Прошел в кабинет.

Теперь допрашивал.

— Базалеев Сергей Петрович… — отвечал сухопарый дохляк с наколками на руках: — 1958 года рождения… Родился в Ростовской области, Зверевский район… Судим…

— За что?

— По малолетке…

Не стал даже спрашивать статью судимости.

— Работаешь?

— Временно не работаю…

— А почему?

— Ухаживаю за бабушкой…

«Какой благородный».

Мортынов был наслышан о многих ухаживателях за бабушками, которые пропивали пенсию бабушек и даже поколачивали их.

— Николая Аверина знаешь?

— Знаю… Летом 1992 года Аверин попросил меня сделать ему наколку… потому, что видел у меня татуировки, которые я делал в армии…

— Неужели в армии?

— Ну, как сказать… Я ответил, что сам сделать не могу. Тогда он попросил найти человека в Козельске, который бы сделал ему татуировку. Когда я спросил, какую ему нужно сделать татуировку, Аверин ответил: «Три шестерки и подпись: “Сатана”». После этого разговора между мной и Авериным речь о татуировке больше не велась. В последнее время он замкнулся в себе. Ничего не рассказывал. Его поведение по сравнению с летом 1992 года почти не изменилось. Ничего необычного в его поведении я не замечал. Он часто ездил в Калугу. Что он делал в Калуге, я ничего не могу сказать, так как на это особо не обращал внимания. Он говорил, что у него есть хорошие книги и он их читает. Книги эти религиозные и о загробной жизни. Еще он говорил, что слышит голоса.

«И этот про голоса».

Базалеев:

— Его никто из ребят всерьез не воспринимал. Я считаю, что он психически ненормальный… Последний раз видел его три недели назад… Было ли у Аверина холодное или огнестрельное оружие, я не знаю… Сейчас среди жителей села идет разговор, что Аверин говорил, что до лета не доживет…

Когда Базалеев расписался в протоколе, то спросил:

— Начальник, это правда, что Колька троих завалил?

— Иди ухаживай за бабушкой…

Так и гоняли Мортынова из одного конца Козельска в другой, пока в очередной заезд дежурный не протянул листочек:

— Телетайп пришел…

Мортынов взял листок, читал: