Убийство в Оптиной пустыни

Зубов вывалился из кабины, огляделся.

Показывал рукой направление струйкам милиционеров, растекавшихся вдоль улицы и в обход. Они двигались, склоняясь к земле, прижимаясь к заборам.

Кузьмич нервничал. Стоял, смотрел на деревянный дом на углу и переступал с ноги на ногу.

Зубов подвалил к нему:

— Значит так… Незаметно подходим. Врываемся. Наваливаемся и связываем… Ты, как отец, впереди…

— А, была не была, — махнул рукой Кузьмич, понимая важность задания: — Два раза не умирать…

— Вперед! — толкнул его начальник.

Кузьмич пошел вдоль палисадника, на пятачке перед другим участком пригнулся и пробежал его. За ним часто дышал Зубов. За Зубовым семенил оперок.

А замы остались в машине.

Для прикрытия.

Кузьмич слышал, как щелкнул сзади затвор.

«Начальник зарядил пистолет».

А у него в руках ничего нет.

«Отломать, что ли, палку? — глянул на забор. — Но нет, шум будет…»

Вот приблизились к дому на углу…

Кузьмич смотрел на окна и каждую секунду ждал, что они распахнутся и оттуда появится ствол и полоснет дробью, а он и не успеет спрятаться.

А сзади как будто дышала лошадь.

Заскрипело окно.

Кузьмич присел.

Кто-то грузный рухнул за ним.

Кузьмич почувствовал толчок в спину, встал, сделал несколько шагов, толкнул калитку.

Впереди вытянулась дорожка к веранде.

Он рванул к крыльцу.

За ним загромыхало чье-то тело.

Кузьмич вскочил на крыльцо, толкнул дверцу — она откачнулась…

Ступил в сени, как в омут, физически чувствуя, что пуля летит ему прямо в грудь. Но он не падал. Проскочил сени.

Сзади, как собачонку, схватил его за шиворот Зубов и развернул к себе:

— Тихо… — дыхнул в лицо.

В другой руке у него трясся пистолет.

За ним почему-то никого не оказалось.

Оперок, от греха подальше, залег еще у калитки.

— Ну, с Богом. — Зубов открыл дверь и толкнул туда Кузьмича.

Тот на подкашивающихся ногах преодолел горницу, сбоку кто-то в женском качнулся в сторону, ввалился в спальню и, увидев свернувшегося на кровати человека, зажмурил глаза и бросился на него.

Через секунду Кузьмич лежал на сыне, на Кузьмиче — Зубов.

Оказавшийся тут как тут оперок связывал руки и ноги стрелку.

Зубов вытирал пот с лица.

Осел на скамью.

В ногах стрелка нашли обрез. Патроны. Еще какую-то металлическую звездочку.

Стрелок хлопал глазами.

— Батя, это ты?

— Я, Коля. Как видишь…

Отец приходил в себя: слава богу, штурма не получилось. Никто больше не погиб и сын жив.

Николай Аверин (слева) в армии

В дом набились милиционеры.

К уху Зубову прилип оперок:

— Отметьте, я с вами был… Мы вместе взяли опасного преступника…

— Не путайся под ногами…

Вот прозвучала команда:

— Отбой…

И сотрудники потянулись назад к машинам.

— Кузьмич, забирайте хозяйку дома и едем с нами… — сказал Зубов отцу Николая.

А выходя из дома, дал указание оперку:

— Все осмотреть. Изъять обрез. Патроны…

Оперок, выпятив живот вперед, вытянулся. Ему уже мерещились звездочки внеочередного звания.

Самого стрелка в УАЗе, окруженном другими УАЗами, повезли в милицию.

2. Вызов в отдел. Выемка оружия

— Товарищ Мортынов! Товарищ… — В дверь номера гостиницы стучал милиционер. — Вас срочно требуют…

Когда Мортынов открыл дверь, милиционер доложил:

— Аверина доставили…

— Я уже это слышал позавчера, — вспомнил, как его разбудили накануне, и хотел захлопнуть дверь, но милиционер придержал ее ногой:

— Стрелка! Вы все проспали…

«Проспал, так проспал», — не огорчился Мортынов и стал собираться.

Пока ехали, милиционер в красках рассказывал, как отважно кинулся в дом с преступником подполковник Зубов, при этом умолчав о том, кого тот толкал перед собой, и не забыл подчеркнуть:

— Вот здесь, где вы сидите, я вез убивца…

Мортынов поерзал.

Войдя в отдел милиции, Мортынов сказал дежурному:

— Давайте убивца…

Дежурный:

— Едет бригада из Калуги. Велено оставить им…

Мортынова вряд ли удивил ответ дежурного. Всегда на все готовенькое любили приезжать начальники, спеша протрубить о своем участии в операции, забыв про тех, кто ее проводил.

Рука потянулась в карман, где обычно лежала пачка сигарет, но ее там не оказалось. Вспомнил назидание Амвросия против курения: «…подробно исповедуйтесь во всех грехах, с семи лет и за всю жизнь, и причаститесь Святых Тайн…»

А он до исповеди до сих пор не созрел.

— Зубов у себя?

— Да, ждет. — Дежурный показал пальцем вверх и хихикнул.

Мортынов вошел в кабинет к начальнику, где тот вышагивал из угла в угол и через каждую минуту поднимал трубку и спрашивал: «ИВС. Как там мой ребенок?» — «Сидит в клетке». — «Смотрите, чтоб не убег…» — «Не убежит, с ним тут работают…» — «Да, может, какую важную информацию даст…»

Патроны 16-го калибра

Сюрикэн

Зубов рассказал, как Николай Аверин в 7 утра пришел в Козельск к тетке. Жене брата отца. С обрезом. Сказал: домой придет и застрелится. Тетка испугалась, накормила его, уложила спать — и скорее звонить отцу, а тот — в милицию. И взяли тепленьким.

Зубов ругался:

— Вот тварь! Ведь узнала. К ней приходил участковый, показывал фотопортрет Аверина, а она ничего не сказала. Так бы, еще когда стали искать. А теперь кается…