Читаем Убийство в Оптиной пустыни полностью

Убийство в Оптиной пустыни

— Когда бежал, то брал правее, но, как потом оказалось, бежал не туда. Через некоторое время добежал до какой-то деревни и зашел в крайний дом. Перед тем как войти в дом, взвел курки на обрезе. В доме были дед и бабка. Дед спросил меня: откуда я. Я ответил ему, назвал какую-то деревню. Дед сказал, что сам с этой деревни и всех там знает. Тогда я назвал свою фамилию. Я попросил у них какую-нибудь одежду. Дед сказал бабке, чтобы та дала мне фуфайку, но бабка дала рубашку… Когда я хотел спустить курок, то нечаянно произвел выстрел из обреза в пол. Стрелять я не хотел. Я дал деду пять или шесть патронов за то, что он налил мне рюмку водки, затем еще одну и накормил меня. После этого я пошел дальше. Помню, что залезал в какую-то дачу, взял там пальто и сумку. Здесь же оставил патронташ. Еще на какой-то даче взял сапоги, брюки. Там же оставил кроссовки, брюки и рубашку. Это какая-то заброшенная деревня в Суворовском районе Тульской области. Ночевал в какой-то деревне у какой-то бабки.

«Пробирался по дебрям, отчего и телесняки».

— Еще одну ночь ночевал в стогу. 20 апреля 1993 года я добрался до Калуги. Меня довезли ребята, которые продавали рыбу. В Калуге провел два дня. Ни с кем из знакомых и родственников не встречался. Ночевал в заброшенном доме на улице Жукова.

Калуга

Мортынов слушал и не перебивал.

«Наверно, увидел ориентировку, что его ищут…»

— Здесь же сбрил себе бороду станком, который купил в магазине «Калуга». Примерно 22 апреля пешком пошел в Козельск. Шел ночами. В субботу 24 апреля, утром около 8 часов, пришел домой к своей тетке в Козельске. Тетка меня накормила, а затем я лег спать. Сонного меня и задержали.

«Повезло, а то бы грохнули, если оказал сопротивление».

— Когда я спал, обрез был у меня под ногой. При задержании у меня изъяли обрез, заряженный двумя патронами, и звездочку ниндзя, которую в эти дни я носил с собой.

Мортынов спросил про сатанистов, что выясняли у Аверина при первом допросе, на что Аверин повторил:

— С сатанистами (отдельными лицами или организациями) я никаких отношений не поддерживал. Я не знал таких, и очень об этом сожалею…

— Вы хотели убить конкретное лицо?

— Конкретно кого-либо убивать я не хотел, убивал тех монахов, которые мне попались.

Мортынов закончил писать:

— Читай и расписывайся…

Аверин читал, а Мортынов смотрел на его круглую лысую голову, и прежняя нетерпимость к убийце куда-то исчезла. Пробудившийся при прежнем допросе в Мортынове обостренный человек превратился в заурядного следователя.

Аверин притушил очередную папиросу, забрал пачку «Беломорканала». Его увели.

А Мортынов еще сидел в комнате, помечая на листке, что выяснил, что нужно уточнить, что осталось сделать.

А коллега зудил:

— Ну, поехали…

При выходе из изолятора Мортынов чуть не столкнулся с адвокатом Лакусовым.

— Чуть очки не разбил…

— Смотреть надо перед собой, — отскочил Лакусов, поправляя окуляры.

— А мы уж закончили, — произнес Мортынов.

— А я по другому делу…

— Вы прям нарасхват…

— А як же! — воскликнул адвокат и помахал газетой: — Гэкачеписты отвели прокуроров…

Мортынов наслышан был о тяжбе в Москве, в которой никак не могли начать рассматривать дело ГКЧП, но особенно не вникал, хотя заинтересовало, как смогли отвести гособвинителей: почти не случавшееся в практике судов событие. Только открыл рот спросить об отводе, а Лакусов уже пропал за дверями в следственном изоляторе.

— Балаболка, — бросил коллега Мортынова вслед очкарику.