Читаем Убийство в «Восточном экспрессе» (Murder on the Orient Express) полностью

"To tell you the truth, my friend, I did not care for him.- Сказать по правде, мой друг, он произвел на меня неприятное впечатление.
He produced on me an unpleasant impression.Нет, он решительно мне не понравился.
And you?"А вам?
Hercule Poirot was a moment in replying.Пуаро помедлил с ответом.
"When he passed me in the restaurant," he said at last, "I had a curious impression. It was as though a wild animal - an animal savage, but savage! you understand - had passed me by."- Когда там, в ресторане, он прошел мимо меня, -сказал наконец Пуаро, - у меня появилось странное ощущение, словно мимо меня прошел дикий, вернее сказать, хищный зверь - понимаете меня? - настоящий хищник!
"And yet he looked altogether of the most respectable."- Но вид у него самый что ни на есть респектабельный.
"Pr?cis?ment!-Вот именно!
The body - the cage - is everything of the most respectable - but through the bars, the wild animal looks out."Тело как клетка: снаружи все очень респектабельно, но сквозь прутья выглядывает хищник!
"You are fanciful, mon vieux," said M. Bouc.- У вас богатое воображение, старина, - сказал мсье Бук.
"It may be so.- Может быть, и так.
But I could not rid myself of the impression that evil had passed me by very close."Но я не могу отделаться от впечатления, что само зло прошло совсем рядом со мной.
"That respectable American gentleman?"- Вы про этого почтенного американца?
"That respectable American gentleman."- Да, про этого почтенного американца.
"Well," said M. Bouc cheerfully, "it may be so.- Что ж, - сказал мсье Бук жизнерадостно, -возможно, вы и правы.
There is much evil in the world."На свете так много зла.
At that moment the door opened and the concierge came towards them.Двери отворились, к ним подошел швейцар.
He looked concerned and apologetic.Вид у него был озабоченный и виноватый.
"It is extraordinary, Monsieur," he said to Poirot. "There is not one first-class sleeping berth to be had on the train."- Это просто невероятно, мсье! - обратился он к Пуаро. - Все купе первого класса в этом поезде проданы.
"Comment?" cried M. Bouc.- Как? - вскричал мсье Бук. - Сейчас?
"At this time of year?В мертвый сезон?
Ah, without doubt there is some party of journalists -of politicians-?"Не иначе как едет группа журналистов или политическая делегация.
"I don't know, sir," said the concierge, turning to him respectfully. "But that's how it is."- Не могу знать, сэр, - почтительно вытянулся швейцар. - Но купе достать невозможно.
"Well, well." M. Bouc turned to Poirot. "Have no fear, my friend.- Ну ничего, - обратился мсье Бук к Пуаро. - Не беспокойтесь, мой друг.
We will arrange something.Что-нибудь придумаем.
Перейти на страницу:

Все книги серии Эркюль Пуаро

Чертежи подводной лодки
Чертежи подводной лодки

Пуаро срочно вызвали нарочным курьером в дом лорда Эллоуэя, главы Министерства обороны и потенциального премьер-министра. Он направляется туда вместе с Гастингсом. Его представляют адмиралу сэру Гарри Уэрдэйлу, начальнику штаба ВМС, который гостит у Эллоуэя вместе с женой и сыном, Леонардом. Причиной вызова стала пропажа секретных чертежей новой подводной лодки. Кража произошла тремя часами ранее. Факты таковы: дамы, а именно миссис Конрой и леди Уэрдэйл, отправились спать в десять вечера. Так же поступил и Леонард. Лорд Эллоуэй попросил своего секретаря, мистера Фицроя, положить различные бумаги, над которыми они с адмиралом собирались поработать, на стол, пока они прогуляются по террасе. С террасы лорд Эллоуэй заметил тень, метнувшуюся от балкона к кабинету. Войдя в кабинет, они обнаружили, что бумаги, переложенные Фицроем из сейфа на стол в кабинете, исчезли. Фицрой отвлёкся на визг одной из горничных в коридоре, которая утверждала, будто видела привидение. В этот момент, по всей видимости, чертежи и были украдены.

Агата Кристи

Классический детектив

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки