Убийца не придет на похороны

— Нет, не темни, расскажи все как было.

— Сбросили мы его с моста, Лев Данилович, сбросили.

— А он не выплывет? — спросил Бирюковский.

— Ты что, забыл какой мост, какая там высота? Да и упал он прямо возле опоры, на бетон.

— На бетон, говоришь?

— Да, на бетон.

— А перед этим, я надеюсь, вы его…

— Да, — сказал Мерзлов, — перед этим мы его зарезали. Так что сейчас его, наверное, раки объедают.

— Так ты говоришь, не выплывет? Раки, говоришь, его кушают? Кстати, может быть ты, Савелий, хочешь раков? Так у меня есть.

— У нас на базаре куплены?

— Нет из магазина.

— Можно и раков, но лучше в другой раз. Меня интересует расписка.

— Ну, раз интересует, и если ты говоришь, что нашего каскадера раки кушают, возьми ее.

Мерзлов взял лист писчей бумаги и принялся его рассматривать.

— Твоя, твоя.

— Наверное, у тебя таких расписок набралось, Лев Данилович…

— Да, хватает, — перебил гостя хозяин. — Хватает, хватает. Понимаешь, разные люди ко мне приходят, кому десять тысяч надо, кому сто. В общем, приходят, а я, ты же знаешь, человек не жадный и если в состоянии, то всегда помогаю.

— Да знаю я, как ты помогаешь, знаю я твои грабительские проценты.

— Проценты божеские, — ласково произнес Бирюковский, — бывают и покруче.

— Ну и хорошо.

— Давай выпьем.

— Погоди, погоди, — Мерзлов подошел к камину и, держа расписку за край, сунул ее в пламя. Бумага мгновенно занялась.

— Да брось, брось ее в огонь, а то насыплешь пепла на ковер. А ковер дорогой, ручная работа, вновь мне должен будешь.

Мерзлов бросил расписку в огонь и еще несколько мгновений смотрел, как бумага чернеет, а затем рассыпается, превращаясь в пепел.

— Ну вот, значит, я тебе ничего не должен.

— Конечно ничего, — сказал Бирюковский.

— Ну и слава богу, одним долгом меньше.

— А можно подумать, что у тебя, Савелий Борисович, долгов много.

— Хватает. Кстати, сколько ты был должен каскадеру?

— Немного.

— А вот я ему должен больше. И слава богу, что так все закончилось.

— Да, в общем-то, удачно, — Бирюковский в конце концов смог-таки усадить Мерзлова, налил ему коньяка, и мужчины глядя друг на друга выпили. — Скользкий он какой-то был человек и наглый, — ласковым голосом сказал Бирюковский.

— Несговорчивы-ы-й, — растягивая слово, прошептал Лев Данилович. — Я ему и так и эдак объяснял, а он уперся, и ни в какую. Правда, давно это было и много воды с тех пор утекло. Я, честно говоря, надеялся, что он там и останется. Деньги немалые заплатил…

— Не ты один заплатил. Кстати, может ты мне объяснишь, Савелий Борисович, почему он вышел на свободу?

— Вот этого я и не знаю.

— А он не убежал, часом, из тюрьмы?

— Нет, не убежал, выпустили. Все по закону.

— А как же наши люди там? Мы же им деньги передали, чтобы они его там оставили навсегда.

— Что-то не сложилось, я еще не разбирался.

— Так ты разберись, Савелий Борисович, а то как-то впустую не хочется деньги отдавать.

— Разберусь, не волнуйся.

— Деньги они, конечно, нам назад не вернут.

— Деньгами не вернут, это точно, а вот работой мы с них возьмем, — сказал Мерзлов, мелкими глотками смакуя ароматный коньяк.

— Жаль, хотя, в общем-то, деньги не большие, но просто так отдавать бабки я не привык. А вот у меня к тебе есть деловое предложение, — уже другим голосом сказал Бирюковский.

И Мерзлов понял, что сейчас разговор принимает серьезный оборот.

— Я слушаю, — он подался вперед.

— Вся твоя торговля — это мелочевка. Я знаю цифры, знаю суммы, какими ты, Савелий Борисович, оперируешь. А вот сейчас есть возможность срубить большие деньги, но придется попотеть.

— Хочешь знать, соглашусь ли я?

— Я это и без тебя знаю.

— Так я тебя слушаю.

— Придется тебе съездить, если ты согласишься, в Питер и встретиться там с людьми из тамошнего балтийско-атлантического пароходства. Контора эта богатая, денег через них идет море. Хорошо было бы войти в эту контору со своими деньгами. Вложение выгодное, я проанализировал, подумал… Это может оказаться золотым дном. Не сейчас, не сразу, а через полгода, через год.

— А что я буду с этого иметь? — задал вполне уместный вопрос Мерзлов.

— Проценты будешь иметь.

— Сколько? — спросил Мерзлов.

— А сколько ты хочешь?

— Я же не знаю суммы, какую ты туда будешь вкладывать. Обстоятельств не знаю.

— Вкладывать буду не один я.

— А почему тогда обратился ко мне?

— Давно тебя знаю, ты мне ничего не должен с сегодняшнего дня, и я тебе ничего не должен. Мы же с тобой уже пять лет работаем. Так что съезди, поговори, может, кого-то придется убрать. Там есть пара несговорчивых мужчин, очень они не хотят, чтобы наши деньги работали у них.

— А если они не согласятся?

— Если не согласятся, тогда у тебя есть люди. Поговори с ними, попытайся убедить, что это будет выгодно для всех — для них и для нас. Кстати, как там твой сын учится?

— Все в порядке, вроде бы, — насторожился Мерзлов, — приезжал на лето.

ГЛАВА 9