Убийца Шута

Она встала напротив меня, скопировав мою позу. Она была гибкой, моя малышка, и при этом тонкая как змея.

Я опустил свой нож и вооружился ножнами.

- Теперь первая игра для тебя. Ни один из нас не может перемещать ноги. Или шагать вперед или назад. Я попытаюсь дотронуться до тебя наконечником ножен. Ты должна двигаться в стороны и не позволять мне прикоснуться к тебе.

Она взглянула на обнаженное лезвие в своей руке, а затем подняла глаза на меня.

- Пока отложи его в сторону. Учись избегать клинка.

Таким образом, я танцевал с дочерью, раскачиваясь вместе с ней. Сначала я с легкостью дотянулся до нее, коснувшись плеча, груди, живота, и затем еще раз плеча.

- Не смотри на нож, - советовал я. – Смотри только на меня. К тому времени, когда нож приблизится к тебе, будет слишком поздно. Следи за моим телом, и ты поймешь, когда я попытаюсь задеть тебя и в каком месте.

Я не был груб с ней, как Чейд когда-то со мной. Удары Чейда оставляли маленькие синяки, и он смеялся надо мной каждый раз, когда наносил удар. Я не был Чейдом, а она не была мной. Ушибы и насмешки не выжмут из нее больших усилий. Я помнил, как все это провоцировало во мне злость, что впоследствии приводило к ошибкам и быстрым поражениям. Я напомнил себе, что я не учу свою дочь науке убийства. Я лишь хочу научить ее уклоняться от ножа.

Она быстро училась, и вскоре только мне доставалось ножом. В первый раз, когда я позволил ей ударить себя, она остановилась и замерла.

- Если ты не хочешь учить меня, так и скажи, - сказала она холодно. - Но не притворяйся, будто я овладела чем-то, когда это не так.

- Я просто не хочу, чтобы ты расстраивалась, - сказал я, пытаясь оправдать свою уловку.

- А я просто не хочу думать, что чему-то научилась, когда это не так. Если кто-то захочет убить меня, я должна быть готова убить его первой.

Я стоял и боролся с зарождающейся на моем лице и в глазах улыбке. Она бы не поняла ее.

- Тогда очень хорошо, - сказал я, и после этого я был с ней честен. Это означало, что она так и не дотянулась до меня в тот день, в то же время это означало, что моя спина заболела и я вспотел раньше, чем признал, что она достаточно узнала для одного дня. Ее короткие волосы были влажными и торчали вверх, когда она села на пол, чтобы вложить клинок в ножны. Когда она встала, тяжелый нож висел у нее на поясе. Я взглянул на нее. Она не подняла глаза, чтобы встретиться со мной взглядом. Она выглядела как брошенный щенок. Молли никогда не позволяла ей бегать в подобном виде.

Я чувствовал, будто отрываю от сердца значимую часть, когда достал из своей сокровищницы серебряную расческу и гребень, принадлежавшие Молли. Я добавил их к ее остальным драгоценностям. Мне пришлось прочистить горло, прежде чем я смог заговорить.

- Давай отнесем все это в твою новую комнату. А потом я хочу, чтобы ты использовала расческу своей матери, чтобы причесать волосы. Они все еще слишком короткие, чтобы завязать их сзади. Но ты можешь надеть одну из своих новых туник, - она вяло кивнула головой. – Полагаю, мы сохраним наши уроки по владению ножом в тайне, правда?

- Я надеюсь, ты и вправду сохранишь это в тайне, - пробормотала она угрюмо.

- Нам надо поговорить об этом?

- Ты поступаешь как хочешь, не спрашивая меня, - пожаловалась она.

Я скрестил на груди руки и посмотрел на нее вниз.

- Я твой отец, - напомнил я. – Я не должен спрашивать твоего разрешения, если считаю, что так будет правильно.

- Я не о том! Просто пока что-то не произойдет, ты вряд ли об этом узнаешь. Я к тому, что…. – Она запнулась. Она посмотрела на меня, и ее взгляд пригвоздил меня, затем она искренне добавила. – Они попытаются сделать мне больно.

- Я уверен, твой наставник будет следить за порядком среди своих учеников.

Она дико затрясла головой, словно загнанная в угол кошка.

- У них нет необходимости бить меня, чтобы сделать больно. Девочки могут… - она разжала кулаки и растопырила пальцы. Затем она вцепилась в свою маленькую головку и зажмурила глаза. – Забудь, о чем я просила тебя. Я позабочусь об этом сама.

- Пчелка, - начал я угрожающе, но она перебила меня.

- Я сказала тебе. Девочкам нет необходимости бить, чтобы сделать больно.

Я не отступал.

- Я хочу, чтобы ты поняла, для чего я пригласил других детей обучаться вместе с тобой.

- Я поняла.

- Тогда скажи, зачем?

- Продемонстрировать всем, что ты не скупой. Или бессердечный.

- Что?

- Конюх Перс. Он сказал мне, что некоторые говорят, что ты очень мрачный, и после смерти мамы они даже боялись, что ты станешь с жестокостью относиться к людям. Но ты не стал. А это теперь покажет, какой ты на самом деле хороший человек.

- Пчелка. Это не про меня, демонстрировать кому-то что-либо. В Замке Баккип любой ребенок, который хочет учиться может посещать уроки у Большого Очага. Я, будучи бастардом, мог приходить туда и учиться. И именно поэтому я сам, полагаю, должен предоставлять шанс каждому ребенку учиться.