Убийцы, мошенники и анархисты. Мемуары начальника сыскной полиции Парижа 1880-х годов

Приличный господин, сделавший это заявление единственно в интересах правосудия и отнюдь не походивший на тех подозрительных доносчиков, которые стараются извлечь какую-нибудь выгоду из своих доносов, очень хорошо знал вора, так как вместе с ним воспитывался.

Коль скоро такой человек утверждал, что узнал преступника, то можно было смело надеяться, что он не ошибся.

Тем не менее посланному агенту была дана инструкция арестовать чайного торговца только в таком случае, если его друг детства формально признает его и в последний раз подтвердит: «Вы можете его задержать: это он!»

Итак, я принял все возможные предосторожности, равно как и мой агент со своей стороны, добросовестно выполнил полученные инструкции и арестовал чайного торговца только после категорического подтверждения его знакомого, что это действительно он.

Но задержанный субъект поднял страшный скандал и протестовал изо всех сил. Препровожденный в полицейский пост, он документально доказал, что его фамилия С., тогда как сбежавшего вора звали Р., и, наконец, что он уже более семи лет живет в одном и том же квартале в Париже.

Ввиду столь очевидных доказательств комиссар полиции должен был отпустить его на свободу, так как, ясное дело, нельзя одновременно жить в Париже и служить банковским чиновником в одном из пограничных городов. Однако чайный торговец продолжал выказывать сильнейшее раздражение и кричал: «Я этого так не оставлю. Я пойду в редакции и напечатаю всю историю!»

Вот почему мой бедный инспектор имел такой растерянный вид, входя в мой кабинет.

— Ну, — сказал я, — коль скоро сделан такой важный промах, как вы рассказываете, то нужно его поправить.

Недолго думая, я беру с собой секретаря Домержа, и мы отправляемся в Бют-Шомон.

— Господин С., — говорю я чайному торговцу, который, по-видимому, еще далеко не успокоился после неприятного приключения, — я приехал извиниться перед вами за случившееся недоразумение и привез вам фотографическую карточку, а также список примет вашего двойника. Вот, судите сами, насколько ошибка была возможна.

Сходство между фотографией разыскиваемого вора и им было так велико, что он воскликнул:

— Вы правы! Если бы мне как-нибудь случайно показали эту карточку, я сказал бы: «Вот мой портрет, о существовании которого я не знал». Да, господин Горон, теперь я понимаю, что юридические ошибки возможны, и очень вам благодарен, что вы убедили меня в этом.

Эта, в сущности, простая история доказывает, насколько легки и возможны ошибки, но только не все истории кончаются так благополучно, как с чайным торговцем, потому что не все арестованные имеют возможность немедленно раскрыть ошибку.

Когда мы покончили все наши объяснения, чайный торговец попросил меня отправиться с ним в кафе, куда пригласил также всех своих соседей, и там я торжественно устроил ему публичную реабилитацию, на которую он имел полное право, так что ни у кого уже не могло остаться никаких подозрений на его счет. Мы только чуть было не поссорились, когда дошло дело до расплаты по счету.

Я не мог допустить, чтобы он платил, а он настаивал. Впрочем, в конце концов он уступил.

Благополучно уладив эту историю, я поспешно возвращаюсь на набережную Орфевр, где надеюсь, наконец, спокойно пообедать, — но начальник сыскной полиции менее, чем кто-нибудь в мире, может располагать своим временем.

По возвращении мне приходится заняться новым делом.

В одном модном магазине задержали даму, у которой в зонтике оказался кусок кружев. Агент счел долгом арестовать ее. Несчастная разрыдалась и с удивительным упрямством отказывалась сказать, кто она. Пришлось отправить ее в сыскное отделение в надежде, что мы скорее, чем местный комиссар полиции, добьемся от нее указаний о личности.

Мой секретарь осторожно повел допрос и убедился, что несчастная женщина не была ни воровкой, ни клептоманкой, а просто сделалась жертвой случая, что также бывает нередко. Когда она проходила, за ее зонтик случайно зацепился кусок кружев, причем она сама этого не заметила.

Видя, что мы не стремимся доказать ее виновность, она сказала нам свое имя, тотчас же были наведены справки, оказавшиеся в ее пользу. Все уладилось, и ее отпустили на свободу.

Трудно себе представить, каким опасностям подвергается женщина в этих огромных модных магазинах, в особенности в дни выставок и больших распродаж.

Положительно содрогаешься, когда подумаешь, что достаточно женщине зацепиться своей накидкой или зонтиком за какой-нибудь предмет, чтобы она была арестована инспектором магазина, который, будучи слишком занят своей заботой ловить воровок, впадает в заблуждения.

Когда во время зимних или весенних больших распродаж некоторые модные магазины просили меня прислать агентов, так как их обычного штата было недостаточно для надзора, я давал моим людям вполне определенные инструкции, которых они никоим образом не смели нарушить.