Убить Саламандру

Всё кончено. Амерев мёртв, как и вся его команда учёных. Лаборатория уничтожена, а вместе с ней погибли и знания, позволяющие контролировать человеческий разум. Компьютеры, бумаги, люди — всё пропало, Саламандра снова оставила за собой только смерть и пепелище пожара.

Никто об этом не знал. Журналисты ждали Амерева внизу, а люди во всём мире застыли в ожидании его речи у экранов гаджетов. Для них для всех Анка оставалась главной опасностью, причиной всех их бед.

Железный запах крови перебивал всё — даже ветер не мог унести его подальше от Анки, в чьих ушах шумело, а голова раскалывалась от давления. Замолкнувшие колокольчики всё ещё напоминали о себе. Тем не менее Анка почувствовала его. Обернулась. Буквально за секунду до того, как Влад тоже подошёл к краю крыши. Уставший, со сломанными рёбрами и множеством порезов по всему телу, он уверенно приблизился к своей подруге. Закатное солнце освещало правую сторону его лица, тогда как разлившийся синяк утопал в полутьме на другой стороне, отображая и двойственные мысли Влада. Анка жива — это хорошо. Она только что убила около дюжины людей — это плохо. Была ли она сейчас прежней Анкой или Амерев убил в ней последние искры сознания — неизвестно.

Словно в ответ на невысказанный вопрос Анка медленно, пошатываясь, развернулась всем корпусом к Владу. Расслабленные руки висели мёртвым грузом, колыхаясь при движении. Её всю будто окунули в чан с кровью, видны были только яркие зелёные глаза, внимательно рассматривающие пришедшего. В правой руке сверкающий в лучах солнца нож. Во всём виде чувствовалась смерть и опасность.

Влад застыл в паре шагов от Анки и сглотнул вязкую слюну, прежде чем позвал её по имени:

— Анка.

Рудольская заинтересованно склонила голову на бок, прислушиваясь к тихому голосу друга, почти неслышимого на фоне треска горящего здания и сильного вечернего ветра. Одна бровь вопросительно подскочила вверх: «Что тебе надо?».

— Анка, — повторил Влад громче. — Кто ты сейчас? Жестокая убийца или моя подруга?

Анка встрепенулась, сузив в задумчивости глаза. Голос, которым она ответила, пустой и безжизненный, заставил кровь в жилах Влада застыть:

— Разве это взаимоисключающие определения?

— Я не дружу с убийцами, — ответил Влад. Он сделал ещё шаг вперёд, приблизившись к Анке.

— Но я убивала, Влад, — жуткая улыбка, не коснувшаяся глаз, расцвела на покрытом кровью лице. — И из-за меня погибнут ещё люди.

— Что за бред?

— Первые Сломанные, ты помнишь? Они были рядом со мной в тот день, — Анка сделала шаг назад, вплотную встав к отмеченной её рукой статуе. — Возможно, я теперь тоже распространяю сигнал.

— Анка, — Влад покачал головой. — Если бы это было правдой, то я бы давно уже сломался, но как видишь, — он обвёл себя руками, — этого не произошло.

— Может, нужно больше времени, — парировала Рудольская.

— А может ты всё же несёшь бред! — воскликнул Влад и снова на шаг приблизился к подруге, сокращая расстояние. — Лаборатория уничтожена, Амерева… больше нет. Если в атмосфере, — он вскинул руку к небу, — и остался спутник, то он больше не получает сигнал. Анка, — преодолев последние сантиметры, Влад положил руки на плечи Рудольской, — тебе не надо умирать. Мы остановили Слом.

На секунду глаза Влада расширились от удивления. Остановили Слом. Он сам только сейчас подумал об этом, занятый переживаниями об Анке, но это так: больше никто не сломается. Неужели они спасли мир? Мысли о спасении вернули его к подруге. Была ли она освобождена от губительного влияния сигнала?

Подруга же не смотрела на него, скосив глаза в сторону, на людей внизу и на приближающийся вертолёт. Она словно игнорировала Влада.

— Анка! — тогда он потряс её за плечи, привлекая внимание, пока она не взглянула в его глаза кофе с молоком. — Ты слышишь? Тебе не нужно умирать.

Новая улыбка уже не выглядела такой жуткой, скорее грустной: нижняя губа упиралась в верхнюю, а брови сошлись у переносицы, пока уголки губ расходились выше и в стороны. Левой рукой Анка нежно убрала сначала одну руку Влада, а затем вторую, аккуратно вкладывая в неё нож. Влад машинально обхватил врученный предмет, но, когда увидел, что это, чуть не выронил его, но прежде Рудольская успела обнять его кисть своими ладонями.

— Ты не прав, — голос Анки стал мягче и тише, и Влад ненароком заслушался. — Даже если Сломы прекратятся, а среди сожжённых руин лаборатории найдут доказательства вины Амерева, люди не перестанут ненавидеть меня или желать мне смерти. Для них я останусь символом катастрофы. Моё существование будет напоминать им о произошедшей трагедии, и почти каждый со страхом в сердце будет проживать завтрашний день, опасаясь, что кто-то из его близких или родных всё же сломается. Никто не знает про Амерева, но все знают про меня, — Анка подняла руку Влада и направила лезвие на свою грудь. — Только после моей смерти они смогут вздохнуть спокойно и окончательно поймут, что время Слома закончилось.