Убить Саламандру

— Только не новости, я же просил, — простонал Влад, падая лицом в подушку больничной койки, приглушающей звук голоса. — И как ты вообще включил телевизор? Специально ведь забрал пульт с собой на встречу с врачом.

Одним из преимуществ одиночной платной палаты в больнице, помимо личного телевизора, уборной, кнопки вызова медсестры и собственно одной единственной койки, не допускающей соседей, был большой мягкий диван для посетителей, на котором сейчас, вытянув свои длинные ноги, вальяжно развалился Макс, убегая на телефоне от инспектора метро в старинной мобильной игре.

В палате витал аромат цветов. Их было десятки, может, даже сотни, если считать самые маленькие по отдельности. Одни стояли в вазах, другие — просто лежали на полу, ведь не всем нашлась посуда с водой. В основном мелькали люпины, герань, ромашки, горечавки — полевые цветы, которые люди сорвали на улице. Цветочные магазины одни из первых закрылись во время Слома, и сейчас ещё не успели открыться новые.

— Мне было скучно, — не отвлекаясь от экрана ответил друг. — На мою радость, вайфай в твоей золотой клетке хороший, а новенький телевизор поддерживает функцию Smart TV. Мне не пришлось даже прогу новую устанавливать на телефон.

В игре маленький хулиган со всей скорости врезался в поезд, и его догнал инспектор с собакой. Разочарованно выругавшись, Макс закрыл приложение и закинул смартфон в карман, скидывая ноги с дивана и садясь лицом к больному. Яркое солнце, пробивающееся в окно, сверкнуло на синих круглых очках, надетых на манер ободка. Жара была в самом разгаре — начало августа, — и прогноз погоды уверенно вещал о двадцати девяти градусах тепла, но Высоцкий всё также носил свитер, на вязаном рисунке которого был изображён пиксельный динозаврик, бегающий в браузере при потере интернет-соединения.

— Ну что сказал врач? Выписывают?

Из-под подушки донеслось нечленораздельное мычание.

— Боже, Влад, — Макс пересел на койку и толкнул друга, перекатывая того на бок и открывая его недовольное, успевшее покраснеть лицо. — Повтори для глухих.

— Я сказал: да, выписывают, но после того, как ещё раз возьмут у меня кровь на анализы. Они носятся со мной как с какой-то вип-персоной! — Влад негодующе скрестил руки на груди, но не резко, а аккуратно: сломанные рёбра ещё давали о себе знать.

— Ты и есть вип-персона, — ухмыльнулся Макс, привычно потянувшись к карману джинс, но тут же, нахмурившись, отдёрнул руку, с сожалением покачав головой. Движение не укрылось от Влада, и он с удовольствием переключил внимание на другую тему.

— Из моей клетки меня скоро выпустят, — театрально подняв к лицу правую руку, Влад взглянул на голое запястье, — примерно через два-три часа. А вот ты, — он перевёл печальный взгляд на друга, — теперь на коротком поводке? Алина таки заставила бросить курить?

— Ха, ха, — Макс откинулся назад на вытянутые руки, — не угадал, шутник, это полностью моё решение, и верь-не верь, но Алина тут ни при чём.

— Да как же, — голос Влада едко звенел от недоверия. — Ещё скажи, что дома она не наводит свои порядки. В холодильнике уже появились овощи? А твоя коллекция банок от газировки на месте или уже улетела на мусорку? Конечно же, в отдельную, специальную для жести, а никак не для бумаги или стекла.

— Эй, — щёки Макса окрасились румянцем, а очки съехали с головы на нос, так что их пришлось возвращать назад, когда он резко выпрямился, будто собираясь встать и бежать. — Всё нет так. Алина не живёт у меня.

Но глаза выдавали Макса. Голубые, они становились ярче и блестели, когда их хозяин начинал нервничать и волноваться. Краснота с щёк перекинулась на уши и шею, не оставляя Владу никаких сомнений. Такая реакция, достойная школьника, насмешила Кузнецова, и он улыбнулся. Но лишь уголками рта.

— Макс, я не в тюрьме сижу, а в больнице, и телефон у меня есть, как и глаза на лице, — из кармана, в котором исчез пульт от телевизора, Влад достал смартфон и потряс им перед лицом друга. — Несколько дней назад Алина выставляла пост с селфи в до боли знакомом зеркале туалета, где в отражении ещё и торчала чашка с двумя зубными щётками, а внизу красовалась подпись: «Съехала от мамы во взрослую жизнь».

— Всё не так, — повторил красный как рак Макс. — Ей некуда было пойти, а жить с мамой она больше не могла, вот я и предложил на время перекантоваться у меня, пока не найдёт квартиру. Вот и всё! — в конце он беспомощно всплеснул руками.

— Но банки то она не выбросила? — улыбка Влада растянулась ещё шире.

— Нет, — выдохнул Макс. — Но перенесла их в гараж, ей нужно было место, куда поставить свои книги.