Читаем Убю король и другие произведения полностью

Надзиратели: Нам тоже надоело! Да здравствует рабство! Довольно! Мы тоже хотим заделаться рабами, черт побери!

Папаша Убю (конвойному): Милости просим — наши кандалы к вашим услугам. Поносите их немножко, пока мы отдохнем.

Отдает ядра двум конвойным. Остальные конвойные тоже требуют себе кандалы, и каторжники щедро с ними делятся. Вдалеке слышится шум.

Надзиратели и Каторжники: Господа взбунтовались!

Папаша Убю: Вперед, друзья! Возьмем быка за рога! Я рад, что вы вооружены и готовы дать врагу отпор. А мы, свободные от пут, пойдем тихонько своей дорогой, не дожидаясь этих людей, которые, судя по всему, питают дурные намерения и настроены весьма воинственно. Я слышу лязг железа.

Тюремщик: Это грохочут пушки! Папаша Убю, у них артиллерия!

Папаша Убю: Ах, сейчас умру от страха! Где моя тюрьма! Где тапочки!

Со всех сторон появляются пушки.

Сцена V

Те же, Пипиду и Свободные людив кандалах

Пипиду: Сдавайтесь, Папаша Убю! Отдайте ошейник и оковы! Вы свободны! Мы выставим вас на свет божий в чем мать родила.

Папаша Убю: А, это ты, Пипиду. Так я тебе и дался!

Пускается наутек.

Пипиду: Заряжайте пушки! Огонь по трусливой туше!

Трое Свободных людей: Слушаемся. Все вместе. На счет три.

Первый Свободный человек: Капрал, ядро не полетело.

Второй Свободный человек: Это нога третьего свободного человека куда-то отлетела!

Первый Свободный человек: Как говорится, одна нога здесь, а другая там.

Второй Свободный человек: На батарее нет больше ядер. Они все прикованы к нашим ногам.

Папаша Убю (возвращается): Держите, вот ядрышко Мамаши Убю, которое завалялось у нас в кармане! (Достает из кармана ядро Мамаши Убю и дубасит Пипиду.) Вкусите-ка от плодов моего виноградника!

Хватает скованного конвойного и лупит им Свободных людей.

Свободные люди: Спасайся кто может!

Убегают, волоча за собою цепи. За ними гонятся освобожденные каторжники. Папаша Убю время от времени хватается за цепь и вся вереница останавливается.

Тюремщик: Мы спасены! Вот они, турецкие галеры!

Беспорядочное бегство прекращается. В глубине сцены появляются Сулейман, Визирь и их свита.

Сцена VI

Турецкий лагерь.

Сулейман, Визирь, Свита

Сулейман: Визирь, каторжники поступили?

Визирь: Господин, я не понимаю, что происходит. Мы заказывали двести рабов, а Свободная Страна зачем-то прислала более двух тысяч. Они довольно нелепо скованы друг с другом и кричат: «Даешь кандалы!» Ничего не понимаю! Должно быть, им не терпится потрудиться на галерах Вашего Величества.

Сулейман: А что Папаша Убю?

Визирь: Заявил, что в дороге у него украли кандалы. А теперь шипит и грозит нас всех согнуть и в карман запихнуть. Переломал нам все весла, стал проверять скамейки на прочность и покрушил все до единой.

Сулейман: Довольно. Обращайтесь с ним почтительно. Только не подумайте, что я напуган… Просто он превзошел все мои ожидания, и ко всем его титулам я спешу добавить еще один. Знайте же, что Папаша Убю, доставленный к нам рабом, этот благородный, величавый каторжник, на самом деле не кто иной, как мой родной брат. Много лет тому назад его похитили французские пираты. Он побывал не на одной каторге и в конце концов занял блистательное положение короля — сначала в Арагоне, а затем и в Польше! Лобзайте землю у его ног, но не раскрывайте ему тайну его рождения. А не то он обоснуется здесь со всем своим семейством и от моей империи камня на камне не оставит. Так что отошлите его куда-нибудь, да поживее.

Визирь: Повинуюсь, господин.

Сцена VII

Босфорский пролив.

Папаша Убю, Мамаша Убю

Мамаша Убю: Эти люди загнали нас в лодку, как баранов.

Папаша Убю: Ну и славненько. Пусть себе гребут, а я буду на них поглядывать, как баран на новые ворота.

Мамаша Убю: Не удалось тебе заделаться рабом. Никто не хочет быть твоим хозяином.

Папаша Убю: Как это, никто? Я уже нашел себе нового хозяина. Как видишь, Мое Брюхо стало побольше земного шара и достойно еще большего внимания. Вот ему-то я и стану служить.

Мамаша Убю: Вот и правильно, Папаша Убю.

Сцена VIII

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза