Участники

Он намыливает руки, лицо и голову. Он не слушает ее и думает об этом парне.

Мысли скачут. Он смывает мыло. Намыливает волосы в паху, сдвигает кожу на головке члена, трет мыльными руками и чувствует возбуждение.

– Иди сюда, – говорит он, выглянув из-за занавески.

Протягивает руку, и с руки тонкой струйкой течет вода с пузырьками пены. Она секунду смотрит непонимающе. Потом протягивает ему руку, чтобы он помог ей подняться. Пытается раздеться, но он тянет ее, и она, с тихим вскриком, подчиняясь, оказывается рядом.

Он целует ее. Она упирается руками в его грудь.

Он целует ее. В шею, в губы. Вода попадает ей в рот. Она кашляет и смеется. Потом сама целует его долгим, медленным поцелуем.

Они стоят некоторое время в душе и просто целуются. Она чувствует, как его тяжелый член толчками упирается ей в ногу все крепче.

Они выключают воду. Она снимает с себя мокрую одежду. Он вытирается полотенцем и ждет ее, она тоже вытирается.

– Иди, я сейчас, – говорит она.

Он выходит. Она выжимает воду и развешивает все на веревочки, протянутые тут же над ванной.

Выключив свет, она на цыпочках, чувствуя, как по всему телу огромной волной пробегают мурашки от холода и возбуждения, пробирается в темную комнату и забирается к нему под одеяло. У него мокрые ноги и волосы. У нее холодные руки, она пытается их незаметно согреть.

Он снова целует ее. Гладит тело: грудь, бока, бедра. У него шершавые ладони, и она это чувствует. Как и его щетину.

У нее очень гладкая кожа. Ему хочется сделать ей больно. Оставить на ней следы.

Потом он входит в нее.

Грубо и быстро начинает двигаться. Диван скрипит. Он упирается ногами в подлокотник дивана. Он пытается войти еще глубже.

Неожиданно в его голове снова возникает этот парень. Костя пытается всеми силами избавиться от него, зажмуриться, сосредоточиться на сексе. Его движения становятся жесткими. Он знает, что делает ей больно, но ему нужно кончить во что бы то ни стало.

Она не двигается, а терпит. Возбуждение пропало, и она просто ждет.

Он кончает с хрипом. Сильная рука опасно сжимает подлокотник дивана у ее головы. Он, уткнувшись лицом ей в ключицу, жарко дышит. Она представляет себе, как однажды, кончая, он оторвет этот подлокотник, неловко взмахнет и мелкая пыль и мусор попадут ей в глаза.

Она думает, приняла ли она таблетки.

Он скатывается с нее и лежит неподвижно. Она встает, чтобы пойти в ванную, он не останавливает ее. Он протягивает руку за голову и берет со стола телефон. В ватс апе сообщение от Андрея «Какие планы на выходные?».

И тут же следом: «Мы едем на дачу. Хочешь с нами?»

Стаканы с выпивкой и льдом отпотели и текут, заливая столы холодной, сияющей голубым неоновым светом водой. И тоже блестят. Этот блеск как еще один ритм: перезвон блеска.

– Кажется, это называется «риторика золота», – говорит Артур.

Он глотнул вискаря, и лед обжег верхнюю губу. Поморщился.

Костя лежит в темноте и смотрит в потолок. Он слышит шум воды из ванной, в коридоре горит лампа и свет ложится грязно-белым треугольником на стену в комнате.

Он выкладывает в голове последовательность. Раскладывает события в том порядке, в котором они произошли.

Раз-два-три-четыре.

Он думает, было ли в этом предопределение. Ему кажется, что все, что случилось, случилось в соответствии с каким-то планом и ему не хватает какой-то части, чтобы увидеть его полностью. Как будто от него скрывают мотив, или свидетеля, или улику. И как только он найдет эту недостающую часть, все сложится так гладко и легко, как будто нет никаких швов и никогда и не было.

Нет.

Он не думает, что у всего этого был автор, нет. Никто не способен придумать такой подробный и хитрый план, но то, как события складываются, то, как они прилегают друг к другу, как следуют логично и неизбежно одно за другим, как будто свидетельствует о наличии улики, свидетеля или мотива.

Все складывается так гладко, и детали не хватает так отчетливо, что она просто должна быть.

Поэтому он снова и снова прокручивает в голове последовательность. Чего он не видит?

Что было первым?

Он вспоминает Савельева.

Иваныч, начальник, вызвал его в кабинет и познакомил. Кабинет – это узкая, как пенал, комната с большим офисным столом и двумя стульями, продавленным диваном, немного побитым кофейным столиком перед ним и шкафом с чуть криво висящими стеклянными дверцами, заваленным документами так, что лучше не открывать – вывалятся, у другой стены.

Над столом висит картина в золотой раме, какой-то пейзаж. Желтые квартирные обои с растительным узором. Ламинат на полу.

Забавно, что сейчас он это видит. Когда он стоял в кабинете, он не видел. Все было нормально: да, это квартирные обои. Такие обои в офисе говорят, что его хозяин не очень понимает, зачем ему вообще офис. Он не рассматривает его как средство, а как необходимость – у всех директоров должен быть кабинет.