Учебник житейской науки (СИ)

Несколько лет назад они выехали в город вместе с слугами, чтобы хоть как-то развеяться. Там же они встретили и Вивьена, и Леона, и даже нескольких других бывших друзей Рудольфа. Державшаяся сначала ледяной и напряжённой атмосфера вскоре сменилась дружескими беседами и прогулкой. Гастон же, несколько отдалившись от них, чтобы посмотреть охотничье оружие, наткнулся взглядом на нежную картину. Иначе он и не мог её назвать. Весь в синяках, ссадинах, местами заляпанный кровью, прижавшись к одной из облупившихся стен, сидел маленький мальчишка, обхватив себя за колени тоненькими ручками. Подумав о том, что им с Рудольфом всё равно никогда не удастся сделать детей, а денег всё равно предостаточно, он хотел было взять мальчонку к себе, но сама Судьба вмешалась в происходящее. Он уже был достаточно близко, чтобы услышать, что мальчик тихо плачет и осторожно чуть касается пальцами здоровой руки кровавого шрама на другой руке. К нищему подбежал другой мальчишка – ухоженный мальчик со здоровым румянцем на щеках, сверкающими глазами, он был одет, как маленький граф – свеженькая рубашечка, жилет, брючки и перчатки.

– Почему ты здесь один? – спросил маленький граф, осторожно уложив руку на плечо мальчишке, что тут же дёрнулся от него, как зверь от огня. – У тебя нет родителей?

– Нет. – рыкнул мальчишка в ответ, упираясь спиной в стену дома и поджимая губы.

– Но так быть не может. – наивно-открыто улыбаясь, прощебетал мальчик, вновь приближаясь к нищему и протягивая ему руку. – Идём, я познакомлю тебя с моими родителями. Мама очень плачет, потому что говорит, что я – её последний ребёнок.

– Я не пойду, – огрызнулся маленький волчонок, отодвигаясь и явно пытался вот-вот укусить своего спасителя за руку. – Ты меня побьёшь.

– Глупенький! – ласково засмеялся мальчик и, осторожно взяв нищего за руку, повёл за собой, не слушая его рычаний и не позволяя оставаться на месте.

Гастон видел, как маленький граф подвёл нищего к паре: женщине в богатом платье и мужчине в не менее роскошном костюме. Сперва поморщившись, дама просто засияла от счастья, и вся группа скрылась из вида брюнета. «Вот и славно», – как-то невероятно-довольно подумал Гастон, чуть улыбаясь и так и стоя на месте, смотря на кровавые пятна, что остались после мальчишки.

И сейчас, сидя рядом с возлюбленным графом, перебирая его волосы, Гастон невольно сравнивал его с тем забитым мальчишкой – такой же истощавший, похожий на маленького, забитого волчонка, что остался один, без родителей, а взрослые его уже готовы сожрать за непоседливость. И хотя охотник знал, что перед ним – взрослый, могучий волк, он не мог сейчас не испугаться – настолько слабым сейчас выглядел его граф. Не столько слабым, сколько ослабленным. Его словно бы что-то сжирало изнутри подобно лихорадке, отравляя кровь и само существование, всё его естество. Склонившись и вновь коснувшись губами ледяного лба возлюбленного, брюнет прилёг рядом, смотря на него и стараясь не будить, хотя было бы лучше, если бы он разбудил мужчину.

Он утопал в собственных кошмарах, которые казались ему явью. Ему казалось, что он всё ещё бодрствует и ласкает Гастона, вжимая его всем телом в кровать, целуя, а тот оставался до ужаса безразличен, спокойно дышал и смотрел на графа ледяным взглядом.

– Гастон… Я люблю тебя… Люблю! Неужели ты не веришь? – судорожно шептал граф, целуя руки мужчины, не сводя с него воспалённого взгляда болящих глаз. – Гастон!

– Мне опротивели твои прикосновения. – ледяной тон брюнета обжёг душу Рудольфа солёной плетью.

– Но милый, – сорвавшийся голос Рудольфа испугал его самого, но ни одна мышца на лице охотника так и не дрогнула – он всё тем же ледяным взглядом смотрел на графа. – Ты же говорил…

– Я много тебе говорил, Рудольф. – каждый звук, слетающий с чувственных губ брюнета, впивался в сердце графа ледяным кинжалом, нанося глубокие раны, сводя с ума.

Мечущийся на кровати Рудольф разбудил задремавшего рядом Гастона. Холодная испарина блестела на его желтовато-бледном лице, губы припухли и покраснели от болезненных укусов, дыхание стало хриплым, тяжёлым, как будто что-то давило на грудь прекрасному графу.

– Рудольф, – окликнул того мужчина, осторожно потрепав мужчину по плечу, но тот никак не отреагировал, продолжая мучиться в плену своих кошмаров. – Рудольф!

Вздрогнув, граф распахнул глаза и уставился на Гастона абсолютно безумным взглядом воспалённо красных глаз. Схватив мужчину за плечи, он притянул его к себе, крепко прижав и едва не сломав ему кости рёбер.

– Рудольф? – неуверенно позвал того брюнет, опасаясь, что чем-то разозлил графа.

– Гастон, я люблю тебя. – исступлённо шептал мужчина, покрывая поцелуями лицо брюнета, всё так же хрипло дыша. – Люблю, слышишь?!

– Да что с тобой?! – вскричал мужчина, вырвавшись из объятий хозяина особняка.

– Это с тобой что?! – Оскалил зубы оборотень, резко сев и сократив между ними расстояние вновь. – Почему ты не мог сказать мне раньше?!

– Что? – несколько растерянно поинтересовался брюнет, глядя в безумные глаза возлюбленного.