Читаем Ученик афериста (СИ) полностью

— А теперь я могу не только убивать людей, но и есть их. Думаю, с тем, куда спрятать трупы вопросов не будет. Нет, что не съедим, можно утопить, если вырезать трупу легкие, он не всплывет.

— Финн, — дрогнувшим голосом сказал я. — Иди, мышку покорми.

Хлопнув себя по лбу, Финн отсыпал из банки пригоршню тыквенных семечек и принялся искать свою сестру по разуму.

— Он иногда пугает, — призналась Сильвия.

— Это он вам еще про душевую, кафель и нож в бочину не рассказывал.

— Слушайте, Сильвия, у меня к вам серьезный вопрос, — перегнулся через спинку дивана Финн, и, бережно сжимая все-таки найденную мышь в ладони, откинул дреды с лица.

— Я слушаю, — настороженно сказала атташе

— Как у Аладдина шапочка с головы не спадала? Он же и бегал, и прыгал, и на ковре…

— Она пришита к коже, милый, — улыбнулась Сильвия.

Лицо Финна озарила Ее Величество Истина.

— Мозгов, что флоббер-червь наплакал, — вздохнул я, когда Финн, забыв о мышке, явно побежал оповещать деревню о тайне шапочке Аладдина. — Но головорез знатный.

Наши стаканы снова соприкоснулись.

В голове — масса вопросов, масса планов, половина из которых невыполнима.

Зато сердце бешено билось в груди, в предвкушении возмездия аферисту. А это уже было частью выполненной работы.

========== Глава 43. ==========

Сначала идея захватить английский картель Наземникуса Флэтчера казалась мне блестящей. К вечеру спеси поубавилась, и идея была просто удачной. Наутро, трезво оценив шансы, я признал, что «идея в принципе ничего так, но практически невыполнимая».

Окончательную жирную точку на плане поставила Сильвия, вернувшись на рынок через десять дней, после нашей последней встречи.

— Это не картель, — сказала она, сжав губы. — В Англии ты, Поттер, работал не на картель.

— А на что? — удивился я.

— Это была просто многочисленная банда и, сарай с товаром и две метамфетаминовые лаборатории.

Я невольно рассмеялся.

Все же мой стереотип о наркокартелях хоть в чем-то оказался правдивым. Наверное, поэтому я и поражался картелю Сантана — там все иначе, побогаче.

— Флэтчер захватил виллу, главный офис, возможно уже и склады. Что захватывать нам?

— Вот именно, — кивнула атташе. — Нельзя захватить то, чего нет. Разве что сарай…

Вендетта растаяла, как мираж, но свои плюсы я все же нашел.

— Целее будем, — констатировал я.

Я мог этого ожидать! Я должен был предвидеть такой исход!

Это же Наземникус Флэтчер, человек нищий, экономящий на всем, чем только можно (включая налоги). Он априори не может быть главой криминальной империи, его максимум — беспризорники Лютного переулка. Ну, на деле оказалось, что «беспризорников» многие тысячи, но это просто банда.

Возможно, если бы в жизни старика Сантана не появилась тщеславная девушка-мракоборец с недюжинным интеллектом, картель Сантана и не стал бы тем ферзем криминального мира Латинской Америки, а был бы точно такой же бандой без организации, системы правления и наследования, державшейся лишь на сомнительном авторитете своего лидера.

Я даже начал понимать, почему Сильвия считала Наземникуса идиотом среди идиотов.

— Если бы он поставил рядом с собой толкового финансиста или юриста, или военного, или… да кого угодно с мозгами, говорю тебе, милый, десять лет — и картель Флэтчера процветал бы, — подтвердила Сильвия. — Запомни на будущее, если ты хочешь построить что-то в одиночку, ты тупица. Всегда прислушивайся к советам и принимай помощь, убедившись, что человек надежный.

— Во-первых, я не собираюсь ничего строить, — протянул я, хоть и был на сто процентов согласен с Сильвией. — А, во-вторых, даже если бы и собрался возводить криминальную империю, кого мне сделать своим атташе? Финна?

— Ты зря смеешься. Таких и нужно держать рядом.

Сильвия не рискнула снова приезжать на колдовской рынок, поэтому наша встреча проходила в забегаловке близ трассы. Пахло в ней отвратно: пережаренным маслом и теплым пивом. Финн, чье обоняние обострилось сильнее моего из-за недавнего укуса, бледнел на глазах, стараясь лишний раз не дышать.

— Есть еще одна новость, — продолжила Сильвия, закинув ногу за ногу. — Флэтчер вернулся в Лондон.

— Зачем? — нахмурился я.

— Он мне не докладывает. Нет, милый, это не значит, что пришло время отбить картель, — сказала экс-атташе, заметив, что Финн оживился. — Его люди все еще в вилле. И в офисе.

Опустив окурок в пепельницу, я снова открыл пачку.

— Почему он сорвался в Лондон? — протянул я, когда Финн поджег мне новую сигарету. — Именно в тот момент, как проскочила мысль о том, что мы можем захватить его картель?

Вопрос очень резонный: Сильвия не нашла ответа.

— Может, он легилимент? — спросила она.

— Сомневаюсь. Он сильный маг, но если бы был хорошим легилиментом, то давно бы уже понтанулся этим передо мной, — заверил я.

— Я сейчас нихуя не понял, что вы сказали, — сказал Финн. — Но мне кажется, на рынке крыса.

— Что? — переспросил я. — То есть, думаешь… хотя, Господи Боже, ты и слово «думаешь» — слова-антонимы… говоришь, что кто-то мог подслушать наш разговор в баре и настучать Флэтчеру?

Финн секунду переваривал длинную фразу, и, наконец, кивнул.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Проза