Ученик афериста (СИ)

В домике я был один в пятничный вечер, попивал большими и быстрыми глотками мерзкую козлиную кровь, когда в комнате словно из ниоткуда появился серебристый пар, который собравшись словно от дуновения ветра в один сгусток, принял форму чайки.

— Флэтчер не появился, — коротко сказал Патронус тяжелым голосом Сильвии. — Все спокойно.

Я откинулся на спинку дивана, блаженно наблюдая за тем, как серебристая чайка исчезает из виду.

Бармен был вне подозрений. Как же я радовался этой новости!

Что и требовалось доказать: змееуст, проклятый змееуст, который мне никогда не нравился, годился на роль стукача куда больше.

„Так, а почему я сижу?“ — спросил я себя.

Действительно. Исходя из моей легенды, которую я наплел Саламу, сейчас по магловской части рынка Меркадо-де-Сонора должен рыскать Наземникус Флэтчер в окружении своих людей, в поисках Альдо Сантана, которого я, якобы, выдернул из-под защиты остатков самоотверженной охраны и прячу здесь.

— Финн, — сказал я, когда вышел на улицу и закрыл дверь. — Пойдем.

Затушив сигарету, Финн послушно двинулся со мной.

— Флэтчер здесь?

— Должен быть, — кивнул я.

— Хорошо, — усмехнулся Финн и рука его машинально дернулась к пистолету за ремнем джинсов.

Заметив этот жест, я закусил губу.

Я хотел отомстить Наземникусу, бесспорно. Но… не так же быстро!

Не смертью же, если честно.

Наверное, я просто трус.

— Финн, — потерев переносицу, позвал я, когда мы шли по улочке, освещенной фонариками и гирляндами, к магловскому кварталу. — Стреляй только в случае необходимости.

— Хорошо.

— Правда?

— Нет.

Миновав барьер между рынками, я тут же завертел головой.

Пусто и практически тихо. Разве что кто-то где-то на гитаре играет.

— Не понимаю, — прошептал я. — Ничего не понимаю.

Мы дважды прошли вдоль длинной рыночной улицы в обе стороны. В гостевом доме приветливо горел свет, освещая табличку „Добро пожаловать!“, на пустых прилавках уличных торговцев спали кошки, туристов уже нет, торговцы закрывают свои магазин, увозят тележки с товарами. Работал только фургон, где пузатый добродушный мужичок продавал тако и холодные безалкогольные напитки.

— Я не мог ошибиться, — сокрушенно сказал я, когда Финн, спрятав пистолет, присел рядом с толстой трехцветной кошкой и протянул к ней татуированную руку. — Я не мог.

— Не переживай, — отозвался Финн, почесав кошку за ухом. — Ты все равно не умеешь стрелять.

Я просто не мог принять тот факт, что настучал на нас не змееуст.

Больше просто некому.

— Больше просто некому, — озвучил я. — Никто не мог знать, что…

Взгляд мой упал на синий шатер неподалеку, освещенный изнутри оранжевым светом.

*

Мы снова одни, уж не знаю, куда мулатка сплавляет своих вудуисток. В шатре душно: ночью и так жарко, а прямо рядом с нами на лежанке из многочисленных ковров, матрасов и одеял пышет паром жаровня с алеющими углями. Над нами висит множество всяких связок: бусины, перья, мелкие косточки, целая гирлянда из тряпичных кукол, чучело большой птицы под самым куполом шатра.

Длинные волосы Паломы: густые, кудрявые, словно мелкие пружинки, липли к моей груди, отчего было еще более жарко. Да и кожа жрицы горяча, как сама жаровня, будто в ней тоже горели угли.

— Что ты видишь в моем будущем, Палома? — спросил я. На входе в шатер как раз зазвенели от теплого ветра колокольчики.

Длинный заостренный ноготь провел по моей щеке и Палома, опустив руку мне на живот, открыла белесые глаза.

— Ты просил не смотреть в твое будущее и мысли.

— А ты посмотри.

Сев на лежанке и отбросив за спину пышные кудри, Палома широко раскрыла глаза. В свете огарков свечей казалось, что ее слепые очи сияют.

— Я вижу большую крепкую любовь, — прошептала она. — Мог бы и сам догадаться, раз ты ходишь ко мне.

— Хорошо, — улыбнулся я, тоже привстав. — А что ты видишь в своем будущем, когда я скажу, что я знаю, что Флэтчеру мои планы выдала ты, ссылаясь на проверенный источник — свой дар?

Жрица вуду чуть раскрыла рот, застыв на мгновение, а потом, то ли действительно увидев свое будущее, то ли руководствуясь инстинктом самосохранения, вскочила с лежанки и по пояс обнаженная кинулась на улицу.

Я успел схватить ее за длинные волосы и, намотав их на кулак, нагнул ведьму над жаровней.

— Даже не будешь отрицать? — шепнул я, прижав ее голову поближе к раскаленной решетке, под которой пыхали жаром угли. — Я просил тебя не читать мои мысли?

Судорожно дыша в панике и пытаясь поднять голову, Палома задергалась.

— Он угрожал…

— Он не умеет угрожать, не надо врать. Предложил галлеоны?

Рука Паломы дернулась в сторону плетеной тумбы, на которой покоилась бархатная подушка с воткнутыми в нее иглами, но я перехватил ее ладонь до того, как она схватила иглу.

— Спорим, галлеоны лепреконские? — усмехнулся я, прижав смуглую ладонь к раскаленной решетке.

Палома завопила.

Послушно разжав обе руки, я выпустил ее и отошел.

— Если такое повторится, я узнаю, — заверил я, накинув рубашку. — Лучше, чтоб это не повторялось.

Прижав обожженную руку к груди, жрица упала на колени.