Читаем Ученик афериста (СИ) полностью

«Ничего» — трясясь от ярости, уверил я себя. — «И не таких ломали».

— Лорд Селвин его щупал… радовался бы, когда тебя, Ал, еще пощупает чистокровный волшебник, — протянул Скорпиус, разглядывая свое отражение в выпуклой стороне ложки.

Я отчаянно пытался не вестись на явную провокацию. Получить от меня в морду, а потом громко звать Луи на помощь — стратегия Скорпиуса по выживанию меня из квартиры. Пока стратегия не работала.

— … и вообще, Ал, твое такое отношение к лорду Селвину выставляет тебя не в лучшем свете. А ты часом не латентный гомосексуалист?

— Спокойно, — сказал Луи, вскочив с кресла и загородив мне путь к Скорпиусу.

— Я ему просто втащу.

— Успокойся, — сжал мои плечи Луи, да так сильно, что у меня колени подкосились. — Это же Скорпиус. Попиздит сейчас немного и успокоится.

Скорпиус гаденько захихикал.

Меня успокаивало только то, что Скорпиус пока так и не заметил, что я вот уже месяц как подмешиваю ему в кофе мышьяк. Вот и снова, думая о мышьяке, я с остервенением взял стакан с виски.

— Тебе жена звонила, — послышался голос Скорпиуса, как раз заваривающего кофе.

Я пожал плечами. Но, осознав и трижды прокрутив в голове сказанное, поперхнулся виски и закашлялся, как в припадке.

— Я на свою так же реагировал, — понимающе сказал Луи.

Но я его не слышал.

Дрожащими руками прижав к уху мобильный, я слушал гудки и нервно пристукивал ногой им в такт.

— Камила? — прошептал я, когда абонент, на номер которого я перезвонил, наконец-то ответил на вызов.

— Протри свой мозжечок тряпочкой от пыли, Поттер, ты деградируешь.

Я очень смутился.

— Здравствуйте, Сильвия, — сказал я, узнав строгий, но чуть насмешливый голос.

И тут же взглянул на дверь, убедившись, что она заперта.

— Как вы узнали, что на первый звонок отвечу не я? — прошептал я.

— Ты живешь в квартире с двумя людьми, которые, чисто гипотетически, могут иметь доступ к твоему мобильному. Вероятность того, что с первого раза именно ты ответишь на звонок — один к трем, а это повод для того, чтоб перестраховаться, — ответила Сильвия. — Я же говорю, ты деградируешь.

— Вы звоните для того, чтоб мне об этом напомнить? — терпеливо поинтересовался я, присев на кровать.

— В том числе. Хотела, чтоб ты встретил меня в аэропорту.

Я встрепенулся.

— Вы в Лондоне? Каким, пардон, хреном?

Внезапно осенила мысль о том, что ей написал отец, в очередной раз желая задать ряд вопросов о «моем похищении». Но атташе мигом развеяла эту гипотезу.

— Есть к тебе разговор. Ты свободен вечером?

Хоть это и явный вопрос, но вопросительной интонации в тоне Сильвии не звучало и близко.

*

Знаете, святой отец, есть такие заведения, которые дорогие настолько, что кажется, будто воздух из них закатывают в трехлитровые банки и продают по десять долларов в супермаркетах?

Вот я знаю.

Честно говоря, в плане ресторанов я был совершенным профаном, предпочитая ужины дома, где можно ужраться алкоголем в хлам и достопочтенная публика не будет смотреть на тебя осуждающе и с презрением. Ну или на худой конец в плане общепита я неплохо относился к забегаловкам на заправках: кофе и хот-доги там были вполне сьедобными, что еще нужно?

К сожалению, атташе Сильвия не разделяла моей любви к домашним попойкам и жирным хот-догам на заправках, и я очень некомфортно чувствовал себя, сидя в пафосном ресторане с хрустальными люстрами и белыми лотосами на шелковых скатертях.

— Вы готовы сделать заказ? — участливо поинтересовался официант, похожий в своем фраке то ли на пингвина, то ли на дирижера.

Сильвия взглянула на меня поверх раскрытого меню.

— Стакан кипятка, пожалуйста, — попросил я. — Лапша у меня всегда с собой.

— Поттер, — прошипела моя спутница.

— Да шучу, что ж я, совсем что ли, — фыркнул я. — Шаверму с двойным майонезом, будьте добры.

— Два мраморных стейка, — захлопнув меню, заказала Сильвия.

Я усмехнулся, глядя вслед удаляющемуся официанту.

Сильвия подняла бокал и внимательно меня осмотрела.

— Отвратно выглядишь.

— Я бы сказал, что это взаимно, но боюсь, что вы будете меня бить.

За одним столом в дорогом ресторане мы выглядели нелепо, тут даже не обязательно смотреть в большое зеркало прямо напротив нас. Элегантная дама средних лет в пиджаке мужского кроя, застегнутом на голой груди, сидевшая на краю стула с идеально прямой спиной, и я, в джинсах и клетчатой рубашке, в больших очках и с ехидной ухмылкой… выгляжу, как подросток, ей-богу.

Интересно, как мы выглядим со стороны? Как чопорная мама и ее сын-задрот? Или будто успешная бизнес-леди вывела на прогулку своего молодого альфонса?

— Интересно, люди вокруг думают, что я ваш мальчик по вызову?

Сильвия аж скривилась и едва не выплюнула на скатерть вино.

— В таком случае, я бы платила тебе за то, чтоб ты не подходил к моей постели ближе, чем на сто метров, — ответила атташе. — Неужели за столько лет ты не понял, что я не ведусь на твои подколы?

— Это прискорбно, — признался я. — Тогда, раз не хотите юморить, давайте сразу к делу. Что вам нужно в Лондоне?

Сильвия опустила бокал и закинула ногу за ногу.

— Раз уж сразу… хорошо, — сказала она. — Мне нужна банда Флэтчера.

Я вскинул бровь.

— Зачем?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Проза