Ученик афериста (СИ)

Рита Скитер, маячившая за моей спиной, тут же ткнула длинным ногтем в Прытко-Пишущее Перо, которое тут же принялось выводить текст в парящем воздухе блокноте.

Оттолкнув мракоборца с пути, я забарабанил в дверь отцовского кабинета.

— Я не уйду отсюда, пока не получу ответ на вопрос почему Карл Моран на свободе, — пообещал я.

— Считаете ли вы, мистер Поттер, что у Отдела Мракоборцев есть более важные дела, нежели арест опасного убийцы? — спросила Рита.

— Это мне? — чуть растерялся я. — Нет, не считаю. Разве что глава отдела готов сейчас на всю страну назвать имя убийцы Скорпиуса Малфоя, над делом которого работают уже полгода.

«Ярость и сопротивление, с которыми нас встретил Гарри Поттер, шокируют. Пока мракоборцы, выставленные охранять отдел от „нападок неугомонного сына начальника“, всячески препятствуют журналистскому расследованию, наша скромная армия борцов за правду, все же просочилась под двери Главного Мракоборца.

— Беззаконие, анархия и аморальщина, — сказал мне Альбус Северус Поттер, честолюбивый юноша, который не смог остаться в стороне, в то время как самый коррумпированный отдел министерства магии закрывает глаза на деяния Карла Морана, жестокого и беспринципного убийцы детей и стариков. — При Фадже такого не было».

Таким текстом интерпретировало мою фразу в три слова Прытко-Пишущее Перо.

— Мракоборцы куплены! — орала Рита. — Альбус, что ты чувствуешь, пропуская через себя все действия, а вернее полнейшее бездействие своего отца?

— Больно, Рита, — громко сказал я, чтоб отец непременно слышал. — Очень это больно.

«Как только мы заговорили об отце, изумрудные глаза Альбуса наполнились слезами. Ему больно видеть отца не героем, а коррумпированным чиновником, едва ли достойным гордо служить Главой Отдела Мракоборцев.

— Плевок в душу, — горько сказал мне сам Альбус, утерев слезы. — Пока убийца моего лучше друга на свободе, пока и Карл Моран ошивается где-то рядом, мне и моей маленькой сестричке Лили страшно ночами сидеть у окна и ждать папу с работы. Мы всегда ждем его, и не всегда дожидаемся — он часто ночует на работе.

— Это звучит жестоко, Альбус.

— Я знаю. Но так оно и есть. Отец часто бывает жестоким. Я помню, как он вернулся с работы злым и швырнул в меня ведро так, словно это было вчера.

— Это ужасно! Как давно это случилось?

— Позавчера.

Далее мы вынуждены были прерваться, потому что выдержка бедного мальчика дала трещину, и у него случился нервный срыв ».

Снова перефразировало мой ответ перо старой репортерши.

— Талантище, — шепнул я, прочитав отрывок. — Можно позаимствовать?

Рита кивнула и вырвала из блокнота листик с набросками будущей статьи, который я тут же просунул в дверную щель.

— Почитай, пап, — прижавшись к двери, сказал я. — Это будет к вечеру в «Пророке», если ты меня не впустишь.

В ту же секунду дверь быстро распахнулась и сильная отцовская рука, сцапав меня за водолазку, втащила в кабинет.

— Что ты творишь?! — рявкнул мне в лицо Гарри Поттер, прижав меня к резной двери.

Я чуть не вскрикнул, когда еще не зажившая рана на спине от деревянного кола, больно ударилась о твердую поверхность.

— Делаю все, чтоб ты, наконец, сделал то, что должен, — отняв его руку от своей водолазки, произнес я.

— Ты устроил цирк, сорвал работу отдела, притащил сюда эту старую крысу, что еще ты хочешь сделать, чтоб уничтожить мою карьеру, Альбус Северус Поттер?!

— Спаси карьеру — упрячь Морана в Азкабан.

— Я сделал это.

— На два месяца? Мне показалось, что это было издевательство.

И получил звонкую пощечину.

Это взбесило, честное слово. Оттолкнув его, я снял куртку, а затем стянул и водолазку.

— Вот что оставил мне Моран, когда я в последний раз встретился с ним, — прорычал я, повернувшись к отцу спиной и продемонстрировав ему чуть затянувшийся от бадьяна рубец.

Матерь Божья, что началось! Ахи, охи, нестерпимое желание схватить меня за руку и привести в больницу, хоть магловскую, хоть для волшебников, клятвенные возгласы о том, что Карлу Морану не жить, и всей семье его до десятого колена не жить, и всем соседям не жить.

Да, к моим травмам отец всегда относился с реакцией стереотипной безумной мамашки, поэтому я особо и не калечился, но сейчас умело давил на нужные мне рычаги.

— Что еще должно произойти, чтоб он сел в Азкабан? — натянув водолазку, холодно сказал я.

Но, так уж случилось, что отец меня понял и коррупционная часть дела о браконьере закончилась. Карл Моран действительно попал в Азкабан спустя две недели после моего последнего визита в Отдел Мракоборцев, где и умер, несмотря на то, что по тюремным меркам зажился: я получил известие о его смерти, когда мой сын впервые попал в колонию для несовершеннолетних.

***