Учимся говорить по-русски. Проблемы современного языка в электронных СМИ

Наиболее «бросовой» для журналиста сегодня явно является языковая норма («запятой больше, запятой меньше…»), стилистическая норма уже осознается им как проявление профессионализма («владение стилем»), от соблюдения же коммуникативной нормы напрямую зависит отношение к журналисту его читателей. При этом, однако, забывается, что нормы связаны между собой: грубое нарушение стилистической нормы оборачивается и нарушением нормы коммуникативной. Эта ситуация отражена в древнем анекдоте, когда незадачливый человек, встретив похоронную процессию, говорит что-то вроде: «Таскать вам не перетаскать». Отметим, кстати, что неуместно веселый тон по неподходящему для этого случаю встречается, к сожалению, и в современной журналистике. Что же касается связи языковой нормы со стилистической, то она настолько очевидна, что первую не всегда можно отделить от второй. Таким образом, чтобы внушить уважение к языковой норме, целесообразно прокладывать к ней логическую цепочку от нормы коммуникативной, что сделать нетрудно. Этого, однако, недостаточно. Обратимся теперь к качествам речи. Именно в путаном представлении о качествах речи, как представляется, лежат причины пренебрежительного отношения к языковой норме.

Экспрессия, желание поразить воображение читателя является той ценностью, которую, несомненно, исповедует журналист, нравится это его учителям или нет. Что же такое экспрессия и как она соотносится с классическими четырьмя качествами речи, известными еще со времен Теофраста и классической риторики, — правильностью, уместностью, красотой, ясностью?

С тех давних уже пор, как Е. М. Галкина-Федорук предложила различать экспрессивность и эмоциональность (Галкина-Федорук 1958), в отечественном языкознании экспрессия обычно связывается с усилением выразительности (способности привлечь внимание) и изобразительности (наглядности, выпуклости) речи. Такой взгляд на вещи имеет почтенную историю. Экспрессии же противопоставляется стандарт, как показал В. Г. Костомаров еще в 1971 году (Костомаров 1971) именно в связи с речью журналиста.

Принятый подход предполагает прежде всего связь экспрессии с ясностью речи: содержание экспрессивного текста быстрей и надежней схватывается читателем. При этом, разумеется, должна соблюдаться гармония между значимыми частями текста и экспрессивной формой: подчеркивается именно то, что должно быть подчеркнуто для быстрого и надежного понимания содержания. Этой стороне дела целиком посвящена стилистика декодирования с ее схемами выдвижения и отмеченными позициями (Арнольд 1981). Если же экспрессивный акцент делается не в нужном месте, экспрессия способна разрушить ясность текста и существенно ухудшить его восприятие. В этом случае можно говорить о нарушении еще одной нормы — нормы риторической, т. е. о том, что называлось асхематоном, или неверным употреблением фигуры. С такими асхематонами мы встречаемся в газетной журналистике нередко. Типичный случай — врезка в текст (ее можно считать графической фигурой), выбранная таким образом, что не только не помогает понять текст, но и затрудняет его понимание. В этом случае смысл текста приносится в жертву поднятию общего градуса сенсационности, несмотря на то что ход этот очень часто оказывается холостым. Частотность приема закономерно превращает экспрессию в стандарт, как о том в 1971 году и писал В. Г. Костомаров.

В устной журналистике мы привыкли к однообразному, но по крайней мере не контрпродукивному для содержания интонационному рисунку. Он позаимствован из мира рекламы и основан на известной схеме AIDA (Attention, Interest, Desire, Action — Внимание, Интерес, Желание, Действие). В целом интонационное сопровождение схемы «внимание — интерес — желание (сделать покупку — в рекламе, вызвать эмоцию — в журналистике)» выстраивается правильно. Но в письменной журналистике соответствующего ему синтаксического сопровождения нет. Схема, конечно, не идеал, тем более для серьезной журналистики, но она показывает, как работает языковое мышление журналиста, когда он сознательно или через подражание усваивает ту или иную риторическую стратегию. Любая такая стратегия способствует ясности речи. Экспрессия же, оторванная от ясности, представляет собой риторическую ошибку, дает текст низкого качества. Это, безусловно, надо сообщать будущему журналисту, демонстрируя примеры правильного и неправильного использования экспрессии.

Типичная ошибка — attention — подминает под себя все. Достигается это «хлестким» заголовком, который на общем фоне «языковой игры» выглядит не таким уж и «хлестким», врезкой, эмфатизирующей второстепенный момент содержания, финалом, уводящим в сторону от основного сюжета. Однако, если продемонстрировать журналисту подобные ошибки, это произведет на него большее впечатление, чем если указать на пропущенную запятую. Меж тем и запятая, и порядок слов в особенности, лежат в той же плоскости усиления — ослабления ясности текста. Они закономерно вписываются в риторическую стратегию, являются ее частями.