Учитель драмы

— Это помогало оплачивать счета. До какого-то момента.

— Что за момент?

— Слушай, Грейс. Это сложно. — Он на секунду замолчал. — У меня было двадцать пять штук, на которые я собирался купить килограмм на весь следующий месяц. Но это был первый уикенд сезона американского футбола, и я решил поставить на «Флориду».

— Это была плохая ставка.

— Она не была плохая. Я сделал ее, будучи практически уверенным, что они выиграют. И я думал, что мы сможем использовать эти деньги, чтобы купить новый кондоминиум, сразу за наличные. И так нам больше не пришлось бы волноваться за наш кредит. Но в последний момент Оле Мисс вытянули «Миссисипи». Там был не только я. Никто этого не предвидел. К тому же у меня тогда была продажа на миллион в процессе.

Он продолжил рассказывать мне, как взял у дилера килограмм в долг, рассчитывая вернуть деньги, когда продавец закроет сделку по дому.

— Мы проводили финальный осмотр, когда покупатель отказалась и сделка сорвалась.

— Ты всегда говорил: «Не рассчитывай на сделку, пока ее не закроешь».

— С этим домом все шло как по маслу. Покупатель предлагал выплату наличными. Я полагал, что это уже решенное дело.

— Так что ты взял выплату по страховке, чтобы отдать долг? — сказала я, стараясь говорить спокойно и без осуждения.

— Я задолжал в общей сложности тридцать тысяч фунтов. Дилер добавлял по тысяче в день в качестве процентов.

— Ты хотя бы проконсультировался с юристом по этому поводу?

— Да.

— И что он сказал?

— Он сказал, что мне лучше ни в чем не признаваться и просто принять тот факт, что я обычный человек и склонен совершать ошибки. Либо так, либо я могу прийти с повинной и отсидеть срок в тюрьме за мошенничество со страховкой.

— А что, если есть третий вариант?

— Я не смогу принять тебя снова, Грейс.

— Ты думаешь, я позвонила, чтобы помириться? Слушай, тебе нужны доказательства, что ты не убивал меня. А я — твой ходячий и говорящий оправдательный приговор. Более того, я хочу, чтобы ты участвовал в жизни детей.

— Ха! По твоим поступкам этого не скажешь.

— У тебя с ними кровная связь. С Кит, по крайней мере. А с Фитцем у вас есть общая история. Ты заслуживаешь место за общим столом.

— Как я могу быть уверен, что ты меня не подставишь?

— Господи, Рэнди, просто приезжай в Нью-Йорк. Я куплю тебе билет.

Когда я обернулась, я увидела в дверях театра Джио с округлившимися глазами и сжатыми кулаками.

Глава тридцать три

— Зачем Рэнди ехать в Нью-Йорк? — сурово спросил Джио.

Я начала объяснять, но он продолжал говорить одно и то же, двигаясь по замкнутому кругу, трясясь от ярости и обращаясь скорее к себе, чем ко мне.

— Я не хочу, чтобы Рэнди приезжал сюда, — сказал он. — Ему нельзя приезжать.

— Почему бы нам просто не встретиться с ним ненадолго и не узнать, как у него дела? Может быть, он станет еще одним любящим человеком в твоей жизни.

— Мама! Нет!

— Это всего на один день, максимум. Он будет рад увидеть тебя.

Джио уселся на пол с недовольным видом и скрестил ноги так, как я учила детсадовцев.

— Именно поэтому я и хочу, чтобы Оз вернулся!

— Оз? — Я взяла его за локоть и подняла с пола. — Ты считаешь, что Оз лучше, чем Фрэнсис или Рэнди? Это не так, милый. Поверь мне. Он преступник. Бог свидетель, я не всегда веду себя правильно. Но Оз работает на страхе. Он пугает людей.

Джио отвернулся и стал уходить. Его кеды, поскрипывая, скользили по отполированному каменному полу.

— Именно поэтому он и должен быть здесь. Чтобы защитить нас от Рэнди!

Я догнала его, совершенно ошарашенная таким заявлением, и протянула к нему руки.

— Что? Повернись ко мне. Рэнди никогда нас не обижал.

Он ускорил шаг.

— Он обижает тебя!

Я посмотрела вверх, на высокие потолки, размышляя, не можем ли мы попасть на какую-нибудь из IP-камер.

— Словами — да. Но физически — никогда.

Он внезапно остановился, и, когда он обернулся, я увидела, насколько у него бледное, изможденное лицо.

— Ты просто врешь, чтобы защитить его. Я видел. Я был маленький. И было темно. Я слышал крики…

У меня помутилось в глазах. Все эти годы я меняла нам имена и биографии, избегая и опасаясь даже самых мелких, незначительных упоминаний о Вудстоке. А тем временем мой сын пять лет подряд повсюду таскал, словно ведро застывших нечистот, ношу стыда и страха, на которые я не могла заставить себя даже взглянуть.

— Почему ты никогда не упоминал об этом до сегодняшнего дня?

Его темные глаза наполнились слезами.

— Я пытался! Но у тебя всегда появлялось это тупое выражение на лице! Ты каждый раз говорила: «О»… Как робот. «О»! Как будто это не ты. Как будто кто-то вселился в твое тело. Так что я перестал. Я больше не говорю о нем.

Я взяла его за руки.

— Слушай, ты прав. Я не всегда могла постоять за себя, когда мы жили с Рэнди. Было такое, что я позволяла ему кричать на меня и по-всякому меня называть. Это было неправильно. Особенно учитывая то, что я всегда пыталась учить вас стоять за себя. Но ты не видел того, что, как тебе показалось, ты увидел тогда в воде.

Он вытер свое лицо.