Учитель драмы

— Слушай, я правда не думаю, что кто-то здесь кого-то использовал. И я считаю, что то, что ты хочешь, — это вполне достижимо, только это займет немного больше времени. Реальная проблема, на мой взгляд, заключается в том, что ты слишком практична. И я тебе об этом говорила всю дорогу. Чтобы браться за такие вещи, надо быть отчаянным человеком. Нужно иметь свое видение и стальные нервы.

— Ты думаешь, я недостаточно смелая? Я смелая.

— Возможно, в каких-то отношениях. Я просто думаю, что в данном конкретном случае ты возводишь вокруг себя слишком много стен. В буквальном и переносном смысле. Тебя слишком просто испугать. И это не очень-то полезно для продуктивного сотрудничества.

— Ты такой эксперт во всем, что касается меня! Все такие эксперты в отношении меня. «Какая» я. В чем мои «недостатки». Я не обязана быть такой, как ты… Мне не нужно сбегать из родной страны или прыгать со скалы, чтобы почувствовать себя храброй и открытой для жизни. — Совершенно неожиданно она стянула зубами резинку со своего запястья и начала завязывать волосы в высокий пучок.

— Ты в порядке?

Она кивнула, приняв воинственный вид.

— Я хочу прыгнуть с той скалы. С той же самой, что и ты.

— Это глупо.

— Теперь я глупая? Глупое ссыкло?

— Я никогда не использовала это слово. Мне не нравится это слово.

Но она не слушала. Она уже сняла свой топ и зашагала в реку, которая поднялась из-за дождей. Она погрузилась по плечи и намочила волосы, а потом пригладила их, будто надевая плавательную шапочку.

— Вернись, Мел. Уже поздно. Тебе сейчас надо быть в кровати, а не прыгать с чертовой скалы. Давай просто вернемся в дом, а продолжим завтра утром.

Она была на середине реки и плыла каким-то пенсионерским брассом. А когда добралась до противоположного берега, кое-как вскарабкалась по откосу, отбив себе все локти и коленки.

Я почесала щиколотки. Комары тем вечером буйствовали.

— Слушай, если тебе обязательно надо это сделать, то как следует разбегись и прыгни как минимум на два фута вперед. Там камень, подумай об этом.

Я видела ее тоненькую фигуру — вдали, в темноте. Она согнулась, положив руки на колени, и попыталась вдохнуть как можно глубже, будто вместе с воздухом она наполняла легкие смелостью.

— Перестань кудахтать, как наседка!

— Ладно! Просто не забудь про камень справа!

Или он был слева?

Ее силуэт с согнутыми в коленях ногами накренился вперед. Она подняла одну руку. Из-за того, что другой она зажала нос, она полетела немного криво.

Она ударилась о воду с громким, неаккуратным всплеском. Я ждала, когда она всплывет на поверхность с гордым видом триумфатора. Но стояла полная тишина, как будто столкновение выбило из нее весь дух.

Пара неразлучных стрекоз закружили около меня, и я их отогнала.

— Мел?

В тихом непрекращающемся шуме воды я услышала скуление.

Я сняла одежду и поплыла на него. Это был жалобный плач. В свете неполной луны я увидела ее совсем недалеко от меня. Она была рядом с берегом, в небольшой заводи со стоячей водой. Она с трудом держалась на плаву.

— Мел? — закричала я. — Ты не ранена?

— Я… У меня…

Я пыталась встать, но было все еще слишком глубоко. Вода затекла мне в ноздри, и, слегка захлебнувшись, я продолжила барахтаться в воде с поднятым подбородком.

— Хорошо, слушай меня. Нам нужно понять, что ты повредила, — эти слова должны были вселить в нее уверенность, но мой голос дрожал.

— Хорошо, — она хлебнула воды и закашлялась.

— Давай-ка, — я слегка подтолкнула ее к ближайшему камню. — Ты сможешь за него держаться?

— Не… Не думаю.

Я подняла ее руку, чтобы помочь, и она издала короткий, резкий звук. Я попробовала еще раз и поняла, что из ее предплечья жутко торчит кость где-то совершенно не в том месте. Ее рука неестественно выгнулась на сорок пять градусов.

— Твою мать, — я цеплялась за скалу левой рукой, поддерживая Мелани ногами.

— Что?

Видимо, из-за шока она не чувствовала боли.

— Ну, она не должна быть выгнута, как лебединая шея. Ты ее сломала. — «В нескольких местах», — чуть было не добавила я. Ну, хотя бы перелом закрытый. Почти нет риска инфекции.

Мне хотелось кричать оттого, что я закопала себя еще глубже. Виктор мог натравить на меня юриста, специализирующегося на членовредительстве, и они бы вменили мне, что я позволила Мелани нырять пьяной. Он бы в пух и прах разнес мою фальшивую идентичность с одной стороны, а юрист Рэнди по разводам — с другой. Хуже всего, что я могла потерять опеку над детьми, любовью всей моей жизни, к которым я никогда не испытывала ни обиды, ни отвращения.

Как бы я хотела вообще не знакомиться с ней — не оказаться тогда в «Оделл Резорт энд Спа».

В приступе паранойи мне показалось, что я услышала хруст веток. Олень, — успокоила себя я. Или волк. Или медведь. Я отвернулась от деревьев к Мелани, создав этим движением небольшую волну, которая ударилась о ее лицо.

— Нет, — отрывисто закашляла она, — нога.

— Вот эта? — спросила я, протягиваясь к ней.

— Другая.