Учитель драмы

Весь следующий день я обгрызала кутикулы и глотала антациды[64], как конфеты. Я пыталась следить за детьми в парке, но постоянно отвлекалась и реагировала на разбитые коленки или просьбы Китти покачать ее с десятисекундным опозданием. Я не могла перестать думать о том, почему полиция нашла тело Мелани только через неделю и почему не сразу заявили о пропаже. Я обновляла страницу новостного сайта снова и снова, выдумывая причины, по которым так долго может не появляться никаких новостей. Но я убедила себя, что полиция решила сначала дождаться, пока Виктор прилетит из Лондона и опознает тело, прежде чем выпускать пресс-релиз, где я буду указана в качестве подозреваемой.

Что касается кредитных карт, я подробно изучила вопрос. Я была осторожна. Можно даже сказать, что я относилась к ним с материнской нежностью.

Вот как это работало. Я выкладывала в интернет объявления о продаже вещей, которых у меня не было. Моими фаворитами были дорогие игрушки: скутеры, электрические мотоциклы для мотокросса и прочее. Будучи матерью, я знала, сколько это все стоит. И продавались они очень быстро, потому что я выкладывала их по заниженной цене. Когда покупатель завершал покупку (допустим, переводил двести долларов на мой счет, который я зарегистрировала на зарубежный адрес), я использовала свою украденную кредитку, чтобы приобрести идентичный предмет у официального продавца по полной рыночной цене (двести восемьдесят долларов), а потом заказывала доставку на адрес моего покупателя. Он получал игрушку. Для него сделка была закрыта. А в это время кредитная компания возвращала на карту деньги после мошеннической операции. Подобные бескровные и относительно безобидные преступления приносили мне по двести долларов за каждые вложенные двадцать.

К тому времени, как наши паспорта прибыли в центр доставки, где я арендовала почтовый ящик (никакие документы для этого нужны не были), 1 229 629 биткоинов превратились в 7 266 481, иными словами, 6 640 долларов — в 39 239. А на новостном сайте разместили статью, в которой, из уважения к родственникам, имя Мелани ни разу не упоминалось.

Капитан полиции Вудстока Ноа Харриот сообщает, что женщина, найденная в реке Соу Килл в эту пятницу, вероятно, совершила самоубийство.

О пропаже 39-летней женщины сообщила ее домохозяйка после того, как она не вернулась из поездки в Род-Айленд, где проживали ее родственники, которые не видели ее с прошлой недели. Детективы подозревают, что смерть произошла в результате самоубийства или случайного утопления.

«У нее был кризис, — сообщила полиции ее подруга Эбигейл Уиллер. — Она была из тех, кто верит в лучшее в людях. К сожалению, из-за этого она также была склонна винить себя в их непорядочном поведении».

Кажется, это были просто отличные новости. Полиция не считала, что Мелани убили, и даже если Трейси Бьюллер и интересовала следствие, то ее имени они не упомянули. Но, испытывая бессознательную неприязнь к Эбигейл, я все-таки беспокоилась о том, что она могла рассказать полиции по поводу моего «непорядочного поведения».

Стараясь полностью обезопасить себя, я купила три американских свидетельства о рождении (132 388 биткоинов), три карточки социального страхования (145 488 биткоинов) и поддельную грин-карту высочайшего качества (277 777 биткоинов). Ценник приближался к трем тысячам долларов, но у меня все еще оставались деньги на новый смартфон, необходимый для завершения подготовки к тому, чтобы начать все с чистого листа.

Когда через две недели пришли все документы, я отвела детей наверх в «Довольные пальчики» и оставила их с тринадцатилетней дочерью владельца по имени Ниу, которая соглашалась сидеть с детьми за чудовищно низкую плату в пять долларов в час, и уже преуспела в обучении Фитца китайскому больше, чем «Мэй Мэй» Эшвортов. Даже Кит подцепила выражение bu yao («не хочу»), из-за которого ее детские истерики стали выглядеть культурнее и даже немного очаровательнее.

Потом я пошла в офис ближайшего мобильного оператора. Мой британский акцент помог мне сделать вид, что я только что прилетела из Англии и никогда в жизни не пользовалась сотовой связью в Америке. Но и без этого двадцатилетний клерк был настолько наивным или обкуренным (или и то и другое), что почти не задавал вопросов.

Я ввела номер социальной страховки Марианны Де Феличе на электронной клавиатуре дрожащей рукой, но машина спокойно приняла его. Заплатив четыреста долларов депозита, который возмещал наличие у меня хоть какой-то кредитной истории, я ушла оттуда с шикарным статусным телефоном.

Чтобы справиться с последним испытанием, которое готовил для меня этот день, я вернулась в «Довольные пальчики» и сунула Ниу еще пять долларов в надежде, что она посидит с детьми чуть-чуть подольше.

— Без проблем, — сказала она.

Дети, судя по радостным крикам, прекрасно проводили время, клея ватные шарики на пилочки для ногтей.