Учитель драмы

Поблагодарив ее, я пошла вниз, надеясь, что сигнал там достаточно сильный, чтобы я смогла скачать свое любимое приложение, изменяющее голос. Для завершения дела мне требовалась скорбная тишина. Улицы Сансет Парка с трубящими горнами и развевающимися флагами совсем не подходили, как и магазины с вечно орущими детьми.

* * *

— Рэндольф Мюллер, — ответил Рэнди в своем псевдоофициальном тоне для неизвестных номеров. Я так много раз наблюдала за его манерой брать трубку, что живо представила себе, как он тянется за ноутбуком, чтобы открыть файл с текущими сделками по недвижимости.

— Мистер Мюллер? — повторила я.

— Да. — Стук клавиш на ноутбуке. — Это мистер Моралес?

— Нет. Моя фамилия Такер. — Из-за приложения мой голос звучал как у персонажа второсортного боевика.

— Мистер Такер, — повторил Рэнди. По голосу я определила, что у него похмелье — обычное состояние, если он не был зол, пьян или под кайфом. — О, ясно, это по поводу ранчо на Чаттахучи-стрит? Вы готовы сделать предложение?

— Пол Такер, — сказала я. — Я начальник Отделения полиции округа Ольстер.

— Вы из Нью-Йорка? Какие-то проблемы с взысканием?

— Нет, сэр, — я говорила вкрадчиво и серьезно. — Я звоню вам сегодня с глубочайшим сожалением. Мой печальный долг сообщить вам о смерти вашей жены, Грейси Мюллер, и детей, Катрин и Фитцпатрика.

Я ожидала слез и ругани, но вместо этого он просто выдохнул:

— О.

— Это было дорожное происшествие. Как сообщается, ваши жена и дети погибли на месте…

— Грейси не водит.

— Они были в такси. Водитель также умер от столкновения.

После долгой паузы Рэнди спросил:

— Куда они ехали?

— Как сообщил диспетчер, такси направлялось в «Колони Центр».

— Что это?

— Это торговый центр, сэр.

Повисла долгая тишина, а потом на том конце провода послышался шум от какого-то движения. Он будто начал открывать и закрывать шкафы, искать что-то.

— У нас были проблемы с деньгами.

Я начала говорить, что это была обычная авария — никаких упоминаний о «Грейси» и ее сложной ситуации. Но посреди моей утешительной речи я услышала громкий стук, как будто Рэнди бросил телефон на стол.

Откуда-то издалека я услышала, как он пробормотал что-то, но разобрать не смогла. Я отчетливо услышала, как женский голос произнес: «О боже».

Было почти шесть вечера. Вполне возможно, что он до сих пор был в офисе.

— Извините, — сказал Рэнди, поднимая телефон. — Я просто… Это… — мямлил он, и на заднем фоне я услышала звук измельчителя.

— Послушайте, шок — это нормальная реакция. Как полицейский, я обязан в течение двадцати четырех часов оказывать вам поддержку…

Телефон снова упал. Послышались всхлипывания.

— Мне нужно вернуться в Нью-Йорк? — сказал он слишком громко. — Они сейчас там? В морге? Мне нужно… идентифицировать их? Я не знаю, как это делается.

— Друг семьи уже это сделал. Чуть позже я свяжу вас с похоронной конторой и сообщу, как вам получить свидетельства о смерти. Но сейчас я просто должен убедиться, что у вас есть поддержка и о вас есть кому позаботиться.

Он громко вздохнул и, собравшись, сказал:

— Со мной друг.

На фоне зазвучал женский голос. В нем было столько же ласковой игривости, сколько и утешения. Я напрягла слух и расслышала: «Мы с этим справимся».

«Конечно, мы с этим справимся», — подумала я. Мои дети и я. Пусть они с Рэнди ненасытно занимаются сексом с ночи до утра. Я хочу посвятить себя чему-то более серьезному, чем сосиска меж булок.

— Не могу поверить, — сказал он в какой-то жуткой эйфории, противоречившей его словам: — Я даже не мог попрощаться.

— Я глубоко сочувствую, что вы потеряли детей.

В каком-то смысле это было действительно так.

Глава четырнадцать

Давление из-за поступления в университет привело меня в болезненные объятия трудоустройства. Примерно с шестнадцати все ученики с волнением думали о своем будущем, постоянно взвешивая в голове достоинства и недостатки таких учебных заведений, как Сейнт-Эндрюс и Уорвик. Но я не была уверена, что смогу вообще куда-то поступить. В надежде заработать достаточно хотя бы для того, чтобы закрыть некоторые долги, я направилась искать работу в «Ройял Чемсуорт» — старый, но прекрасно отреставрированный четырехзвездочный отель, куда, бывало, вламывался мой отец во время скидок в баре.

— Вы честный человек? — спросил меня потенциальный начальник.

— Да, — ответила я с трясущимися от страха поджилками.

— У вас есть молодой человек?

Я понятия не имела, какой ответ сделает меня более привлекательной кандидаткой, и соврала:

— Да.

— Хорошо, — удовлетворенно произнес он. — Здесь нам именно такие и нужны. Честные, порядочные девушки.

Он выдал мне серую форму горничной и провел небольшой инструктаж: я должна была стучать в дверь три раза, прежде чем войти; я должна была относить любые забытые постояльцами вещи на ресепшен; я могла принимать чаевые, но не деньги, предлагаемые «за услуги» (под которыми, как я предположила, он имел в виду секс).