Учитель драмы

— Извините, — сказала директор. — Видит бог, каких только семей не бывает. Вы думали о каких-нибудь менторских программах? Или детских лагерях для мальчиков? Регистрация, наверное, уже прошла, но, между нами, я могу подергать за кое-какие ниточки. У меня где-то есть список сайтов, сейчас.

Она нажала на кнопку, попросила своего ассистента захватить буклеты и добавила, глядя на меня:

— Мальчику нужно видеть, что мужчины тоже бывают добрыми.

Я кивнула в знак согласия.

Вместо того чтобы искать свою дочь, Рэнди действительно забрал страховку. И, насколько я поняла, он даже не использовал ее, чтобы спасти дом в Катскилле. Вместо этого он вложил деньги в свою собственную фирму по продаже недвижимости, базирующуюся в Майами. «Мюллер Риэлти». «Все, что вам нужно, чтобы найти недвижимость в Корал-Гейблс и Южной Флориде».

— Я поняла, — сказала директор. — Значит, нам еще предстоит решить, как быть с этой ситуацией. И, думаю, я выскажу общее мнение, что Джио пока не стоит посещать уроки.

— Вы отстраняете его?

— Я предпочитаю термин «внешкольное образование».

После встречи я поехала забирать детей с продленки. Они были в школьном спортзале, где Джио печально сидел на пластиковом стульчике, а более «социально адаптированные» мальчики пытались сорвать друг с друга штаны.

— Извини, мам, — пробормотал он, когда увидел меня.

— Ничего, — сказала я.

— Они тебе рассказали, что случилось?

— Да. Но я лучше послушаю твою версию.

— Я не видел знак.

Я смерила его недоверчивым взглядом.

— Твоя учительница сказала, что там было два знака. И ограждение.

— Мне хотелось забраться повыше, — сказал он своим кедам. Он ковырял большим пальцем место, где подошва начала отходить.

— Ладно, — вздохнула я. — Пошли к киоску, куплю вам обоим по шоколадному батончику.

Когда я была мятежным лондонским подростком, я всегда так и поступала: ходила к газетному киоску, как в кабинет психотерапевта, пила и читала журналы, чтобы отвлечься от собственного никчемного, изматывающего существования. Когда мы пришли, Кэт нашла книжку с играми в слова. Джио стал пролистывать «Нэшнл Джео график». А я с головой погрузилась в «Сан» и оторвалась от подробностей внебрачных романов знаменитостей, только когда заметила, что Кэт уронила свою книжку на пол.

Все еще злясь — ну никак не было возможно, чтобы Джио намеренно хотел утопить одноклассника: он вырезал из журналов статьи про исчезающие виды кондоров, ради всего святого! — я наклонилась и увидела, что журнал открыт на странице с гидом по школам разных стран. В первой же колонке было описание школы «Бульвар».

БУЛЬВАР: нашумевший тренд: все знаменитости здесь; попасть невозможно; самая модная школа в Нью-Йорке (ergo[82], в Штатах?). Что, правда? «Это наиболее плодотворное обучение, какое только можно себе представить», — рассказывает манхэттенская мамочка. Все по последнему слову техники. Бруталистская архитектура. Произведения искусства в духе «Тейт-Модерн». Отличники — хорошо, но креативная жилка и языковые навыки — лучше. Регистрируйтесь еще в родильном отделении. На старт, внимание, взлет! Образование по первому классу.

Глядя на блестящий журнал у себя в руках, я подумала, что мисс Ингарта, может, и права насчет того, что Джио не вписывается. Даже с поддельными документами мы все равно были как бельмо на глазу для системы общего образования. И мне уже до смерти надоело быть аутсайдером — ирландкой в Англии, британкой в Америке, чудачкой в «ОШ 666». Но почти все в «Бульваре» были иностранцами. Это скорее была не школа, а налоговый рай. Как Монте-Карло или Каймановы острова. Я представила, какой там царит фальшивый до мозга костей аристократизм. Нувориш оценивает нувориша. Все настолько заняты вопросом «Ты что, не знаешь, кто я такой?», чтобы остановиться и спросить: «А вот кто ты такой?»

Кроме того, эта школа была прямо-таки собранием легких мишеней. Столько скучающих миллиардеров, лишенных обычной для человека личной группы поддержки, которая оградила бы их от людей вроде меня.

Вот только у нас никогда не будет денег и связей, чтобы попасть туда. Нужно быть богатым наследником, ходить в элитный детский сад или сделать взнос в двадцать миллионов долларов.

Либо так, либо нужно работать над какой-то менее меритократической схемой поступления — трахнуть кого-нибудь из приемной комиссии, например.

Секс обычно не входил в мой перечень техник очаровывания людей. После Рэнди — нет.

Роль была слишком проста. Отчасти в этом было дело. Кто угодно может сыграть сексуальную сирену при наличии данных: взгляд олененка, как у Мэрилин, грудь Брижит Бардо и громкий, вульгарный смех. Ты играешь на визуальных слабостях мужчин и их инстинктах защитника. Хихикаешь с невинностью школьницы, пока тело подает все мыслимые сигналы о сексе. Здесь нет ничего сложного. Следовательно, нет и ничего волнующего.