Учитель драмы

— Хорошо, как насчет того, чтобы сходить к школьному доктору?

Для «Бульвара» простой школьной медсестры было недостаточно. У школьного доктора висело пять дипломов на стене и была должность помощника профессора в Школе Медицины Университета Нью-Йорка.

— Джио? — позвала я.

— Да, мам? То есть мисс Де Феличе?

— Неважно.

Я не могла рисковать, ведь его Габи тоже могла узнать.

— Петра? Не могла бы ты отвести Габи в кабинет школьного доктора?

— Я Пей-тра. Да, конечно.

Пять лет назад у меня еще была привычка проверять Виктора и его дочь в интернете ежедневно. Поскольку Манхэттен был всего в ста милях от Вудстока, казалось разумным держать руку на пульсе. Но потом я дала городу убедить себя, причем безапелляционно, что я была не только невидима, но и неуязвима.

Неприятно было это признавать, но я настолько увлеклась своей новой жизнью, что забыла следить за старой. Более того, в этом присутствовал и элемент отрицания. Магическое мышление, что позволяло мне управлять реальностью и играть разные роли, имело обратную сторону, и оно заставило меня пренебречь тем, что воображение всегда ограничивается материей.

Это не было безумием — я не считала, что Эшвортов на самом деле не существует, если я о них не думаю. Просто мне было проще функционировать, не вбивая каждый день их имена в поисковую строку. Я жила на мирном островке где-то между забвением и умалчиванием.

После того, как я столкнулась с Габи, я уже не могла себе это позволить. Той же ночью, когда Фрэнсис и дети пошли спать, я решительно раскрыла свой ноутбук и ввела в поисковик имя Виктора, леденея от страха.

Сердце ушло в пятки. Виктор Эшворт жил на Манхэттене уже по меньшей мере год. Может быть, он отдал Габи в общеобразовательную школу, прежде чем привести ее в «Бульвар». Хотя скорее всего, она перешла сюда из Далтона или Спенса.

Поисковик показал мне фото Виктора на прошлогоднем Весеннем балу организации «Ньюйоркцы — детям». Потом еще одно с кинофестиваля Трайбека. К тому моменту, когда я дошла до фото с мероприятия Hermés (фотограф поймал момент, когда Виктор чем-то насмешил Вигго Мортенсена), мое сердце было уже где-то в районе пищевода.

Но самую страшную для меня фотографию Вика я нашла на сайте «Гость гостя». Она была сделана на ежегодном благотворительном матче по классическому гольфу Проекта Саншайн, и Виктор стоял буквально плечом к плечу с директором «Бульвара» Генри Аптоном. Оба улыбались в камеру, щурясь от слишком яркой вспышки.

Я была в ужасе. Не только потому, что Виктор знал Генри, но потому, что я видела это фото раньше. Слежку за Виктором я забросила, зато тайно изучала своего будущего босса на протяжении нескольких месяцев. Тот факт, что я смотрела прямо на Виктора и не узнала его, подтверждал, что у меня сформировались довольно массивные когнитивные слепые пятна. Я избегала правды. Я добровольно держала себя в неведении.

Виктор присоединился к гиганту частных инвестиций под названием «Спринг Вью Груп» и стал партнером в его подразделении «второго порядка», которое занималось пенсионными и хеджевыми фондами и инвесторами, готовыми покупать доли в частных инвестиционных компаниях. Интересно, сколько долларов в год он получал в качестве премиальных? Как сообщала «Уолл-стрит джорнал», «Спринг Вью» недавно закрыла сделку, которая добавила полтора миллиарда долларов к их капиталу.

Но это было еще не все. Как сообщал раздел «Помолвки» журнала «Таймс», Виктор Эшворт заручился также и особой «социальной страховкой». Шесть месяцев назад он женился на наследнице французской косметической империи — женщине по имени Камилла Дюмон, состояние которой оценивалось миллиардами:

…После того как организация по оказанию финансовых услуг мистера Эшворта перевела его в Манхэттен, он предпочитал скрывать свой статус вдовца. «Это была моя страшная, мрачная тайна, — говорит он. — Я не был даже уверен, что хочу с кем-то встречаться».

К счастью для пары, Мисс Дюмон — высокая, ослепительная женщина — не боится сравнений. Будучи и сама вдовой, она знает, что такое потерять супруга. «До Виктора я встречала множество мужчин, которые просто не понимали, что смерть — это нечто совсем иное, нежели расставание. Они говорили мне: „Я чувствовал себя точно так же после развода“. Нет. Когда хоронишь супруга, в тебе остается вся та любовь, которую ты испытывал, когда он был жив…»

Я ошалело смотрела на заголовок: БУДУЩЕЕ ПОБЕЖДАЕТ ПРОШЛОЕ, ДВА СЕРДЦА ПРОДОЛЖАЮТ ИДТИ ВПЕРЕД.

Детям придется уйти из «Бульвара». Это факт. А еще мне предстоит потерять Фрэнсиса и покинуть Нью-Йорк.

Фрэнсис перестал храпеть. Остановился и размеренный лоу-фай, под который он засыпал. Я быстро закрыла все окна и почистила историю браузера, пока он шагал по коридору.

Он вошел, его сонные глаза казались меньше без очков.

— Извини, — сказала я. — Не даю тебе спать.

— Нет. Даешь. Мне просто захотелось сориентироваться на местности.

Я не знала, что сказать. Меня настолько поразили фотографии Виктора, что я отупела.

Фрэнсис пояснил: