Учитель драмы

— Во мне скорее говорит заботливая мать, нежели амбициозный учитель. Кэт и Джио так ждали той презентации, и я подумала, что наши дети заслуживают плавного перехода к новой программе. «Бульвар» не виноват в инциденте с Брентом. Нельзя, чтобы на нас смотрели сквозь эту призму. Школа должна выстоять и продемонстрировать всем — детям, родителям, прессе, — что мы можем вернуться на прежний уровень, и быстро.

Он улыбнулся мне, одновременно устало и благодарно.

С того момента Аптон отпустил ситуацию. Он продолжал задавать вопрос за вопросом, но простота и открытость, с которой он ко мне обращался, дали понять, что теперь любой ответ покажется ему идеальным.

— Расскажите мне о последних трудностях, с которыми вам пришлось столкнуться.

Муж-алкоголик? — подумала я. — Проблемы с визой?

— Какие у вас слабости?

Булочки с кремом и женщины с низкой самооценкой?

— У вас есть какие-нибудь вопросы ко мне?

— Да. Вас что-нибудь беспокоит по поводу меня лично? Есть ли причины сомневаться в моей пригодности?

Он положил один локоть на стол.

— Обычно я не раскрываю все карты вот так. Но мне кажется, что вы очень хорошо подходите. Нужно убедиться, что у Родительского консультационного совета и администрации единое мнение на этот счет. Поэтому вот что я намерен сделать: я дам вам испытательный срок и сделаю вас исполняющим учителем драматического искусства.

Какое подходящее слово.

— Это будет честь для меня, — сказала я.

Он даже произнес небольшую мотивационную речь:

— Зарплата сначала будет не очень большая. Существует высокая вероятность, что потом вы сможете работать на постоянной основе. Но пока такой вариант…

— Позволит родителям узнать меня получше. Это абсолютно справедливо. У меня есть только один организационный вопрос. Повлияет ли моя работа здесь на плату за обучение моих детей?

— Да. Она будет покрыта.

Я взяла детей на карусели на Пирсе Шестьдесят Два. Хотя они были слишком взрослыми для этого, мне нужно было поговорить с ними наедине — то есть, согласно нью-йоркскому парадоксу, в шумной толпе.

Правда, мы пришли к карусели в час пик и вынуждены были отстоять в очереди двадцать минут.

— Сейчас я хочу кое-что донести до вас обоих, — сказала я им, пока мы ждали.

«Донести» — еще одно мое любимое выражение. Как это американцам удается так дистанцироваться от того, что они хотят сказать?

— Что? — скептически спросил Джио, смотря с опаской.

— Мне предложили преподавать актерское мастерство в вашей школе.

— Ура! — воскликнула Кэт, вскинув руки с раскрашенными фломастерами ногтями к небу.

— Но ты не учитель, — сказал Джио с такой глубокой убежденностью, что я даже удивилась, почему он не заявлял об этом перед Фрэнсисом.

Месяцами он наблюдал, как мы ведем разговоры о школьном образовании, и все это время никак этому не препятствовал. Может быть, он молчал из преданности? Или не горел желанием потерять очередного папу?

— Я раньше работала, — выразилась я туманно. — Вы были слишком маленькие, чтобы это помнить. Были времена, когда я была не просто вашей мамой. Директор счел, что я более чем квалифицированна.

— У нас будет двойная перемена! И бесплатный завтрак! — Кэт сделала пируэт в воздухе и задела ногой чью-то коляску, отчего та въехала прямиком в широкий зад одной из нянь.

Мы получили порцию осуждающих взглядов.

— Нет, милая. Все останется примерно так же, как раньше. Но я буду преподавать вам драму раз в неделю.

— Так что же нам за это будет? — озадаченно спросила Кэт.

— Это поможет мне платить за вашу школу.

— Что? — спросила она, почти что сорвавшись на крик. — Ты платишь за то, чтобы мы ходили в школу? Но там та-а-ак скучно!

— И у вас наконец будет мама с индивидуальностью и амбициями. Образец для подражания… — Когда я произнесла это, я отчетливо поняла, что им все равно.

Глядя на Гудзон, Джио ударом карате попытался разрубить ограничительный канат, но тот лишь натянулся и вернулся в прежнее положение на металлических столбиках.

— Что? — спросила я.

— Ничего.

— У тебя такой вид, будто тебе есть что сказать.

— Нет.

Когда мы наконец зашли на карусель, где вместо обычных лошадок были животные штата Нью-Йорк, Джио посмотрел на меня, сузил глаза и понесся прямиком к морскому угрю.

* * *

Всю следующую неделю я сидела в квартире в одиночестве и пыталась подготовиться к работе. Я перечитывала «Мастерство учителя» Фрэнсиса, составляла учебные планы и подбирала наряды для походов в школу. Я изучила фонетическую схему рассадки Брета Эснада (три Петры, и каждое имя произносилось по-своему). Я сидела в интернете и искала имя Марианны Де Феличе (которым озадачивала Гугл уже, наверное, миллионный раз) и надеялась, что настоящая Марианна не осуждена за домогательства несовершеннолетних.

На десятый день в почтовом ящике я нашла конверт из Департамента образования штата Нью-Йорк. Разорвав его, я нашла внутри, помимо всего прочего, лицензию на преподавательскую деятельность.

Глава двадцать один