Удача гения. От обслуги до пророка: как изобрели высокое искусство

По мнению Вазари, выдающиеся вещи Содома если и делает, то почти случайно, а в остальное время наряжается, проказничает, дрессирует дома говорящего ворона. И вы подумайте, этот придурок нравится людям. В воображении Вазари он умрет в нищете и одиночестве. На самом деле нет. Очаровательный, наглый, богемный Содома, по всей видимости, был доволен своей судьбой и ничего ему за это не было, чего льстивый и светский Вазари, хлебнувший в юности горестей фриланса, простить никак не мог.

Был бы клон Брейгеля великим художником сегодня?

Брейгеля ценили как художника, который придумывает свое, а не повторяет за более популярными итальянскими мастерами. История и фольклор того времени изучены достаточно хорошо, однако споры по поводу того, что происходит на его картинах, ведутся до сих пор. Кто знает, не изобретал ли он сюжеты сам, как Босх?

Представьте, что через пятьсот лет ученые начнут спорить о том, что же зашифровано в кинолентах Андрея Тарковского. Они будут задаваться вопросами: «Как тогда жили? Что происходило?» Как-то жили и что-то происходило, при этом важная часть замысла случилась только в воображении мастера.

К сегодняшнему дню живопись Брейгеля чрезмерно интерпретирована, это затрудняет восприятие. Перед нами группы типизированных человечков, энциклопедия детских игр. Даже если на обороте была бы приписка рукой художника «я был заворожен цветовыми сочетаниями и с удовольствием написал много разных интересных штук» или «это дети бесятся, маются и подражают взрослым», специалисты могли бы сказать, что автор указал на такую-то тему, но кажется в его картине видно еще кое-что. Например, приговор человечеству. Эстетический слой произведения обогащается от направленного на него внимания. Восприятие – постоянно текущий вокруг безучастного произведения процесс. Вероятно, что эта картина могла быть назидательна, хотя напрашивается мысль, что за проповедями его заказчики ходили в церковь.

Брейгель. Игры детей, 1560 год. Музей истории искусств, Вена

Брейгель. Игры детей, 1560 год. Фрагмент

Как и французские импрессионисты, Брейгель любил смотреть на мир чуть сверху.

Девочка изготавливает красный пигмент из кирпича. Точно так же добывал в то время эту самую дешевую краску сам художник. Сегодня мы можем разглядывать его работы в макросъемке так близко, как не могли этого делать его прижизненные почитатели.

Если считать, что художник приходит в мир готовым, Брейгель XXI века будет писать станковые картины в эпоху, когда спрос на них низок. Сможет ли он так же поразить своим «Зимним пейзажем»? Будет ли почитаться в мире, где ценится новизна, являясь архитрадиционным, похожим на живописцев прошлого?

Если исходить из более реалистичной концепции, что человек с определенным темпераментом и наследственностью, как умеет, адаптируется в постоянно изменяющемся социуме, можно предположить, что сегодня художник с мощным и независимым воображением скорее выбрал бы кино или моду. Да и даже выбрав живопись, не факт, что он прошел бы ту же эволюцию стиля. Для современных ему Нидерландов Брейгель был подчеркнуто архаичен, противоположен тем, кто увлекается маньеризмом. Его клон, возможно, откатил бы настройки своей живописной системы ко второй половине XIX века, к импрессионистам, если не к реалистам. Желание напомнить людям, что они стоят ногами на земле, а не порхают в облаках маньеристическими гуманоидами, сильно в живописи Брейгеля.

А вообще, конечно, идея, что художник «приходит в мир готовым» – пример феноменального неуважения к труду.

К концу XX века высокотехнологичные практики почти съели кормовую базу живописи. Однако неожиданно на новом технологическом витке hand-made начал пользоваться спросом. Кто знает, может быть через двадцать лет популярными станут мастера, которые даже красители будут растирать сами, не отвлекаясь на мерцающие окна соцсетей.

Портреты

Люди той эпохи отличались от нас, но это различие было обусловлено беспомощной медициной, безобразными погодными условиями, хилыми урожаями и разгулом ворья в гораздо большей степени, нежели идеями.

Роскошные женщины знати – украшения жизни своих мужей и показатель их достатка – могли носить декольте. Они гордо демонстрировали свою красоту, являясь, по определению Эдуарда Фукса, «орудием наслаждения»[32]. Крестьяне жили кучно, им были нужны детки-работники, да и вообще кто с них что спрашивал, с несчастных крестьян. А вот горожанки должны были одеваться скромно и вести себя нравственно. Любовники и лишние платья могли нанести урон семейному бюджету, который и без того терзали все внешние обстоятельства.