Удача гения. От обслуги до пророка: как изобрели высокое искусство

Пани Валевская, мать внебрачного сына Наполеона, возможно, была единственной женщиной, которая любила императора. В отличие от законной супруги, она даже приезжала к нему в ссылку, но он этого не оценил.

Франсуа Жерар. Портрет Людовика XVIII, около 1814 года. Отель Богарне, Париж

Уильям Этти. Портрет мадемуазель Рашель, между 1841 и 1845 годами. Художественная галерея Йорка

Людовик умудрился сменить Наполеона аж два раза. Никакими подвигами он не знаменит. Шушукались, что император был способен только снюхивать табак с тела своей фаворитки.

Свою безукоризненную романтическую красу бедная еврейская девочка, ставшая знаменитой французской актрисой, «поставила на службу классицизму; единственная женщина-денди, она хранила бесстрастие посреди разгульных пиршеств и, снедаемая неудовлетворенностью, заявляла: “В глубине души я хотела бы одного – отдаться на трупе казненного”»[60].

Икона стиля

Буржуазия подражала аристократии не потому, что ей нравились букли, кружево и прочая обременительная красота. Ей нужны были их привилегии. Нет привилегий – нет притяжения.

Джордж Хейтер. Граф Альфред д’Орсе, 1839 год. Национальная портретная галерея, Лондон

Понятия «денди» и «икона стиля» – производные от высокого социального статуса. Побирушка не могла быть иконой стиля, каким бы самобытным и безупречным не был ее вкус. В современном мире нет привилегий, за которые имело бы смысл отдавать жизнь. Большая часть населения планеты ест досыта, живет в тепле, может позволить себе освещение по вечерам. Никого нельзя пороть на конюшне, соль дешевая. Визуально грани между стратами размыты. Нет, например, запрета носить шлейф или пурпурный цвет. Функционал телефонов и автомобилей плюс минус один и тот же. Монополию СМИ на экспертное суждение отменили соцсети. Зритель от этого только выиграл – стали знамениты в том числе ценители сложных знаний, которых раньше на телевидение не звали. Больше не может быть икон – мы слишком много знаем о реальной жизни любого человека.

Красивое высокомерие: подбородок поджат, взгляд сверху вниз. Легкая нотка презрения добавлена в спокойствие его глаз. Граф д’Орсе, законодатель мод, знаменитый денди, жил и путешествовал с семьей лорда Блессингтона. Говорили, что он был любовником леди, но это не точно. Лорд так любил красавца, что выдал за него замуж свою дочь Гарриет, которая, став наследницей, от жеманного мужа, прихватив состояние, сбежала.

Пейзаж как чистая форма

Картины Тернера светоносны, это симбиоз акварельной гаммы и текстуры, блеска масляной живописи. Он предвосхитил импрессионистов, а зритель любит первопроходцев и победителей.

Уильям Тернер. Улисс насмехается над Полифемом. «Одиссея» Гомера, 1829 год. Лондонская Национальная галерея

«Тернер всего добился сам и гордился этим, он был кокни – выходец из лондонских низов – и не стыдился этого»[61]. Он родился в доме парикмахера и за всю жизнь не научился выговаривать «h» в начале слов.

Тернер считал, что работы Рембрандта «бездарны по рисунку и бедны экспрессией», но сам скоро бросил писать фигуры. Даже первопроходцы, делающие эталонные стилеобразующие произведения, не всесильны. Грубый и невоспитанный, он до последних дней оставался обидчивым и агрессивным. Мать художника была сумасшедшей, у нее случались «приступы неконтролируемой ярости».

11 декабря 1789 года его «лично проэкзаменовал и зачислил 66-летний сэр Джошуа Рейнольдс, первый президент академии. Тернер всю жизнь был бесконечно предан этому заведению и Рейнольдсу лично и позже просил похоронить его рядом с человеком, который сумел разглядеть в нем талант».

В старости он рисовал порно, что ставило в тупик трубадура его творчества, влиятельного теоретика искусства Джона Рескина. Вот что пишет об этой коллизии премьер-министр Великобритании Борис Джонсон, изучивший биографию мастера: «Вы, может быть, помните, что Рескин потерял сознание, увидев лобковые волосы своей жены (что слегка подпортило очарование их медового месяца), но, когда он раскрыл записные книжки своего кумира, он был просто потрясен и заявил, что они свидетельствуют о слабоумии Тернера, а потом утверждал – хоть и солгал, слава богу, – что уничтожил их все».

Тернер говорил, что ненавидит всех женатых, потому что они «думают только о долге перед женой, семьей и о всякой такой ерунде». Последняя его возлюбленная София Бут была выше его ростом, красивее и на двадцать пять лет моложе. Тернер умер, держа ее за руку и не оставив ей ни гроша.