Удача гения. От обслуги до пророка: как изобрели высокое искусство

Супруга Александра Сергеевича Пушкина, двоюродная прабабушка художницы, не стала бы гулять по Невскому обнаженной. Даже если бы ей с другими барышнями захотелось разозлить родителей, такой вариант поведения просто не пришел бы им в голову. Но начиная с XX века считается, что для молодежи естественно бунтовать и самовыражаться. Действительно, раньше особи, вырастая, получали в руку саблю или плуг, а тут некоторые из них начали вливаться в ряды революционеров или рисовать ослиными хвостами и кормить журналистов манифестами, соавторами которых были жажда славы и тестостерон. Трудоголик и умница, Наталья Гончарова в юности ходила с раскрашенным лицом и даже в рамках художественных акций сверкала юным телом. Она до самой старости не выходила замуж за своего соратника Михаила Ларионова, чтобы оставаться самостоятельной творческой единицей. В советское время «Письмо» посчитали малозначимой работой и написали на обороте сельцо Мироносицкое, чтобы холст не пропадал.

В раннем творчестве Гончаровой спорят между собой Ван Гог и Гоген, пуантилизм и Сезанн, русский лубок и Анри Руссо Таможенник.

Их нелюбовь с Модильяни длилась около двух лет. В то время бывшая цирковая наездница, певица и пианистка Беатриса Хастингс писала стихи. Потом она стала медиумом, основала христианско-буддистский союз антиритуалистов, единственным членом которого была она сама. «Единственным, кого не коснулся мстительный сарказм этого яркого, талантливого и злого пустоцвета, до конца оставался Модильяни. А конец был страшный: полное одиночество, длительная нищета и – в 1943 году – самоубийство у открытой газовой горелки»[99].

При разговоре о портретах часто возникает вопрос о сходстве с моделью. У Рембрандта чуть не случилась тяжба с португальским купцом, который утверждал в присутствии нотариуса, что его дочь на портрете на саму себя не похожа. А сегодня нас не удивляет, что люди 1900-х узнавали себя на портретах Модильяни. Как говорится, было бы желание.

Польский поэт Зборовский не инвестировал в Модильяни, он делил с ним свой хлеб. Когда художник умер, цены на его хрупких персонажей выросли. Продажа полотен Модильяни была едва ли не единственным успехом Зборовского как маршана.

Над Анри Руссо, который начал выставляться в сорок лет, посмеивались. Аполлинер пришел позировать, и художник измерил его чуть ли не линейкой, а его муза Мари Лорансен – нет.

Модильяни. Портрет Леопольда Зборовского, 1916 год. Музей искусств Сан-Паулу

Анри Руссо Таможенник. Поэт и муза, 1909 год. Базельский художественный музей

Анри считали простачком и подтрунивали над ним, а он продавал свои работы и от кредиторов, как Моне, не бегал. Анри Руссо писал свои колдовские картины, пользуясь открытками, но при этом рассказывал об их создании так увлекательно, что люди верили, что он бывал в экзотических странах. Он основал что-то вроде студии творческого развития, где учил всему по чуть-чуть. А потом он совершил преступление – открыл счет в банке на чужое имя и обналичил поддельный чек. Добыча художника была смехотворна – тысяча франков, притом, что помимо пенсии и преподавания он только картин продавал на бо́льшую сумму. Адвокат строил линию защиты на том, что его клиент наивен. К двум годам тюрьмы присовокупили возможность отсрочки. Через некоторое время у Руссо началась гангрена, и он умер.

Анри Матисс. Маргарита Матисс с черной кошкой, 1910 год. Национальный центр искусства и культуры Жоржа Помпиду, Париж

Анри страстно ухаживал за пятидесятичетырехлетней продавщицей Эжени-Леони, даже спал на лестнице ее дома. Художник написал завещание на ее имя, в котором оставил ей «все, что останется после моей смерти, – мебель, драгоценности, деньги, картины»[100] (интересно было бы на эти драгоценности посмотреть). Однако дату и подпись, которые сделали бы документ настоящим, Руссо не проставил.

В начале 1944 года Маргарита была послана руководителями Сопротивления в Бретань «для подготовки патриотов к предстоящей высадке союзников. Выданная прислужниками врага, она была схвачена гестапо, подвергнута пыткам и отправлена в Германию в лагерь Равенсбрюк»[101]. Дочь художника сбежала, когда поезд с пленными бомбили союзные войска.