Удав и гадюка

Илла Ралмантон, сильно хромающий, отошел еще дальше, опираясь на трость. Отступающий Абесибо быстро выкрикнул заклинание. От этого цепь, словно живая, сама поползла змеей вверх по холму, таща за собой уже извивающегося и отчаянно упирающегося Юлиана. Вериатель, обернувшись, завопила дурным голосом и клацнула зубами. Металл был перекушен! Однако Абесибо продолжал громко маготворствовать. Его голос чистой песнью лился над полями, воздух словно зазвенел чистой энергией, перекликаясь с завываниями холодного ветра, – и вот уже сами кандалы потянули тело наверх – стремительно и быстро.

Оковы уменьшились, чтобы их нельзя было поддеть, больно врезались в тело и продолжили неведомой силой волочь узника вверх. Тогда обезумевшая Вериатель перепрыгнула его и поползла уродливым телом туда, куда его затягивало. Люди в панике разбежались. Да только Вериатель с Мафейкой преодолели то место, которое Абесибо Наур назвал безопасным, и кинулись на перепуганную толпу! Пока Юлиан пытался изо всех сил сопротивляться и цепляться закованными руками за землю, ломал ногти и тормозил ногами, сверху, на холме, раздавались крики ужаса. Всех, кто попадался демоницам на пути, жестоко убивали. Копья тех недогадливых стражников, что не додумались просто убежать, погружались в черные тела и не оставляли никаких следов, а головы, руки или ноги хозяев копий тут же ложились на окрашенную кровью землю. Над лугами разносились истошные вопли.

Хруст! Скрежет!

Всему этому вторил шквалистый ветер.

Внезапно Вериатель замерла. Она подняла морду и, найдя взглядом Абесибо Наура, поползла к нему, карабкаясь еще выше. Ее раскрытая пасть с двумя рядами зубов была обагрена кровью. Смоляное тело оставляло за собой маслянистые следы, которые, словно живые, тянулись вслед за хозяйкой; кривые конечности взрыхляли жирную землю.

Пока кельпи волокла свое тело к Абесибо Науру, тот выкрикивал заклинания. Не пошевелился он, даже когда страшная морда дыхнула на него смрадом. Еще дальше, в стороне, стоял Илла в окружении охраны и с напряженным лицом следил за происходящим. Юлиана потащило наверх и влево, в сторону. С оглушающими воплями кельпи прыгнула на жертву, до которой оставалось всего ничего… и ударилась о невидимую стену. Архимаг победоносно улыбнулся! Эхом прокатился звериный рев Мафейки – она тоже уперлась в барьер в попытках добраться до отца, которого оттащило слишком далеко. Она не достала всего лишь пару-тройку васо.

– Значит, сто десять васо, – произнес уверенно Абесибо. – Грузите его! Уезжаем.

Мафейка исступленно билась о стену, растекалась по ней, теряла очертания и вновь собиралась в страшное чудовище, в то время как Вериатель вдруг обратилась девушкой. С плачем она кинулась к любимому и пробежала невидимый барьер у пруда, роняя слезы. От нее хлынули перепуганные насмерть воины, а ее белые руки, заляпанные кровью, потянулись к Юлиану, лежащему в двадцати васо.

– Надо же, какая связь! Плотно же она обвилась вокруг его души, если смогла так отдалиться от воды, – проговорил Абесибо, и в глазах его засверкал недобрый огонь. – Готовьте еще цепи!

– Вернись в воду! Вернись! – закричал дурным голосом Юлиан. Его подхватили под мышки и оттащили.

Но Вериатель жалобно плакала и стонала, протягивала ручки, с которых на землю капала кровь. И шла дальше. После второго крика «Вернись!» она замерла, покачнулась и прикрыла глаза ладошками, а над полями и лугами разнесся нечеловеческий плач горя. Вокруг худенькой девушки в темном платьице до щиколоток уже собиралась осмелевшая толпа. Ощерились копья.

«Пожалуйста, уйди, Вериатель. Мы еще увидимся с тобой. Я сбегу, я сбегу, Вериателюшка!» – мысленно взмолился Юлиан.

И казалось, безутешная демоница послушалась, сделала шаг назад и боязливо отступила. Потом еще шаг и еще… Она роняла слезы. Тут зазвенел металл, и вокруг ее запястья обвилась змеей зачарованная цепь с оковами. Вериатель вздрогнула, вскрикнула и ухватилась за нее, но оковы моментально больно врезались в ручку и потащили дальше от воды. Мафейка истерично взвизгнула, волоча свое тело вдоль стены. Дергаясь, Вериатель пыталась стащить с себя цепь, слабо и безвольно, у нее уже не было столько сил, как у воды, что питала ее.

– Ага, попалась! – победоносно улыбнулся Абесибо, и эти зловещие слова прозвучали неестественно громко даже сквозь завывания ветра.

Демоницу тащило все дальше от воды, в объятия поджидающих стражников.