Удав и гадюка

Илла Ралмантон рассмотрел веревку и после проверки ее веномансером приказал положить рядом с собой. Молящих о пощаде Шаджи и его прислугу увели, а тощий веномансер, убедившись, что его господину ничего не угрожает, удалился с его позволения.

Время шло к полуночи. Все утомились.

– Увести раба в барак? – спросил стражник, глядя на Юлиана.

– Нет. Этого в малую гостиную.

Понимая, чем все это грозит, Юлиан печально усмехнулся: даже не свершившаяся попытка побега обернулась для него погибелью. Под тяжелым взглядом телохранителей он пошел за уставшим, но непоколебимым советником по лестнице из мрамора на верхние этажи.

* * *

Следом за двумя телохранителями Юлиан попал в крохотную комнату без окон. Как и полагалось рабу, он замер в углу и уставился напряженным взглядом в пол. Телохранитель потер сильфовскую лампу, озарившую гостиную светом, а Илла, гремя костями, с трудом присел на диван. Он разлегся на подушках, отставив трость, и пальцами с перстнями продолжал перебирать волокна свернутой кольцами веревки.

– Ты сам признаешься? Или сначала стоит показательно отрубить по руке каждому уличному рабу, включая тебя? – сухо спросил советник стоящего в углу со склоненной головой Юлиана. – Твоя работа?

– Моя, – подтвердил тот.

– Ты забыл мое предупреждение, раб?

– Я спас вас!

– Это стечение обстоятельств. Но ты готовился к побегу, – заметил Илла стальным голосом. – Я вытащил тебя из петли и дал кровь, крышу над головой, не позволил Абесибо провести над тобой опыты. И вот как ты отплатил, значит…

– Я искренне благодарен вам за спасение – дважды: и с виселицей, и с архимагом… – Юлиан поднял глаза. – Однако мне все равно, кем вы меня считаете и какую плату требуете. Я не собираюсь провести всю жизнь в рабстве.

– Значит, догадался…

Оба молчали. Не сводя серо-синих глаз с раба, советник нащупал рукой трость, и его скрюченные пальцы привычно легли между ее ветвей, погладили рубин. В конце концов Илла вздохнул. Жестокость ненадолго ушла с его лица, и он произнес уже куда мягче, поправляя свои тяжелые парчовые одежды:

– Не в моих планах было держать тебя в рабстве всю жизнь. После моей смерти верные слуги вывезли бы тебя за город втайне от Абесибо, и ты пошел бы на все четыре стороны с полным кошелем.

От такой новости у Юлиана от досады вытянулось лицо. Что ж, получается, что он своим же поступком сам закрыл себе дверь к свободе. Не вмешайся он в попытку отравления, уже завтра мог бы быть на пути в другие земли.

Прочтя эту мысль на лице раба, Илла Ралмантон ненадолго улыбнулся, отчего его костлявое лицо стало только страшнее и костлявее. Искренняя улыбка, как редкое для него явление, не шла ему.

– Я помню свое предупреждение насчет побега, – продолжил Илла. – Однако из-за того, что ты попытался спасти меня и, возможно, спас, я дам тебе еще один шанс. И сделаю вид, что ничего не произошло. Завтра ты продолжишь работать в саду.

– Дайте мне возможность отплатить за спасение по-другому. А не вырывая эти чертовы сорняки!

– И куда мне тебя определить? Стоять у стенки? Или в постель?..

Как и при словах посла-нага, Юлиан сначала побледнел, а потом побагровел и с упрямым, гордым лицом воззрился на советника.

– Как вы уже выяснили, я могу быть полезен не только в саду. Отец передал мне много знаний из искусства веномансии. Также я изучал врачевание, налоги, управление и военное дело. Я свободно владею северной, аельской и расиандской речью.

– Скажи-ка мне, когда же ты это все успел изучить? – вкрадчиво спросил Илла.

Конечно, обычный мальчик-слуга даже при богатом доме не смог бы получить хорошее образование. Хорошее образование было привилегией господ и гарантировалось только наймом учителей, постоянной учебой и свободным временем на зубрежку и практику. Поэтому с той историей, которую знал Илла, Юлиану не оставалось ничего другого, кроме как снова обмануть его, хоть и отчасти.

– При доме Харинфа была большая библиотека. Мне позволяли пользоваться всеми книгами в ней.

Илла лишь усмехнулся.

Глядя на него, Юлиан начал понимать, что общего нашли между собой некогда молодые Илла и Вицеллий. Удав и гадюка – две змеи, повздорившие друг с другом за обладание женщиной, которая их и сгубила. Отравленная ядом гадюки жизнь Иллы Ралмантона и загубленное будущее ученого Вицеллия гор’Ахага, который боялся показываться из Ноэля из-за туго обвитых вокруг его шеи колец выжившего удава.

– Если ты читал старые книги, то твои знания рваные, беспорядочные. Мне такой слуга не нужен! – заявил Илла. – К тому же из-за собственной глупости ты еще и калека.

– Тогда дайте мне любую работу, какую сочтете нужной, – снова произнес Юлиан в надежде, что его услышат. – Только, пожалуйста, не возвращайте меня в сад к сорнякам.

– А у тебя, между прочим, очень неплохо получалось, вон какую веревку сплел. Ты каждый день залезал на барак и занимался ей?

– Да, – коротко ответил Юлиан.

– Одной рукой? – с губ консула сорвался холодный намек.

– У меня не было пособников.

– Покажи.