Удивительные истории о хромой вороне. История первая. О море, крем-брюле и странном коте

Русалку не нашли, зато внимательные зрители разглядели на видео ворону. Она скакала по дубовой ветке, хлопала крыльями и разевала клюв. А самые внимательные заметили, что скакала она на одной ножке и клюв разевала не просто так. Если прислушаться, то карканье хромой вороны очень походило на человеческую речь, а точнее – на два слова: «Междунар-р-родный скандал!».

Среди самых внимательных была и Настенька с родителями. Вернувшись домой, они продолжили рассылать объявления о пропаже любимой питомицы и читали все сообщения, где говорилось о животных.

– Мама, папа, смотрите – это же наша Каркуша! – закричала Настенька.

– Действительно, наша Каркуша… – растерялись в первое мгновение родители. – Что она делает в самом центре Москвы?!

Они-то в глубине души надеялись, что Каркуша летает со своими подружками-воронами по Ботаническому саду и скоро вернётся домой! А она вон где… И хотя было ясно, что Каркуши у знаменитого дуба уже нет, ведь с момента происшествия прошло несколько часов, Настенька и родители устремились на Тверской бульвар.

Как и следовало ожидать, питомицу они там не обнаружили, зато познакомились с молодым человеком по имени Костя и с овчаркой Альмой, их тоже привели к дубу следы пропавших.

Глава 16. Васька занимается подсчётами

Превосходящие силы «противника» заставили Ваську отступить. Каркуша, потрясённая грубым поведением кота, хотела было сложить с себя ответственность за его судьбу, но любопытство оказалось сильнее.

– Зачем ты напал на туристов? – спросила она, когда Василий сделал привал в какой-то подворотне.

– Кто такие туристы? – не понял кот.

– Путешественники. Они ездят по разным городам и странам и любуются достопримечательностями, – поделилась Каркуша знаниями, приобретёнными в Настенькиной семье. – И вообще, раз ты от природы такой умный, то, может, и считать умеешь?

– А что нужно сосчитать? – заинтересовался Васька.

– Вот ты помнишь 1812 год, то есть век девятнадцатый. А сейчас двадцать первый век! Сколько времени прошло?

Васька принялся сосредоточенно шевелить усами.

– Больше двухсот лет, – обескураженно произнёс он.

– Вот видишь! Ни коты, ни Люди столько не живут! Твоего Бонапарта давно на свете нет, – назидательным тоном объявила Каркуша. Рядом с Василием она чувствовала, как взрослеет на глазах. Ещё утром улетела из дома юной неопытной вороной, а вечером уже заботится о большом коте!

– Больше двухсот лет… – повторил Василий и потряс головой. Неужели он действительно всего-навсего вывалился из окна, а странные воспоминания – последствия кувырканий в воздухе, из-за которых его собственная память перепуталась с памятью предков?.. Если так, то следовало найти исцарапанного им француза и принести извинения: помурчать, об ноги потереться. А то неудобно вышло…

– Как думаешь, куда отправились туристы? – смущённо поинтересовался он у Каркуши.

– В аптеку, – не задумываясь, ответила она. – Или в больницу. А может, в Кремль.

– Любоваться? – Васька обрадовался, что ворона не считает нанесённые пожилому господину раны чересчур серьёзными.

– Нет, жаловаться на тебя самому главному – Пр-резиденту! – отрезала Каркуша. – Это же междунар-родный скандал!

– Нужно их опередить! – испугался Василий и выскочил из подворотни.

Теперь он мчался в нужном для Каркуши направлении, и она надеялась, что до наступления темноты успеет выяснить, что именно стоит на Красной площади – творение искусного кулинара или не менее искусного архитектора. Потому что, как только стемнеет, ей захочется спать. Вороны ведь, в отличие от сов и филинов, не ночные птицы.

Василий же, наоборот, к вечеру ощутил прилив сил, и даже память вернулась. Правда, не вся и не о том, о чём нужно. Ему бы вспомнить, как хозяина зовут и как он к нему попал, а в голову лезло совсем другое. Например, что там, возле Кремля, на площади есть сказочной красоты собор, названный в честь его человеческого тёзки. У того было ещё и прозвище – Блаженный. То есть счастливый, но немного странный. Василий Блаженный ходил круглый год без одежды, предсказывал разные события и выводил на чистую воду тех, кто жил обманом. Вроде бы его даже сам царь побаивался. У царя тоже было прозвище – Иван Грозный. Наверное, за крутой нрав…

Глава 17. На Красной площади

Несмотря на довольно поздний час, толпы туристов и горожан беззаботно прогуливались по Красной площади; ели мороженое; фотографировали кремлёвские стены и башни на фоне вечернего неба и восхищённо разглядывали собор Василия Блаженного, мечтая стать птицами. Потому что на снимках, сделанных с высоты птичьего полёта, собор был похож на огромный торт, украшенный горами крема. Кто-то представлял его себе сливочным, кто-то безе, а кто-то крем-брюле под разноцветной глазурью…