Удивительные истории о хромой вороне. История первая. О море, крем-брюле и странном коте

Каркуша, впрочем, так устала, что мечтала лишь о тихом уютном дереве, в листве которого можно было бы провести ночь. А уж с рассветом она бы всё выяснила: если торт, поклевала бы его немножко; если здание – полюбовалась бы. Как раз и чайки проснутся. Глядишь, возьмут её с собой на корабль до Чёрного моря… Хорошо бы только к Василию до утра память вернулась, а то непонятно, что с ним дальше делать…

– Тебе там сверху не видно наших французов? – спросил кот, смущённый количеством туристов.

– Не видно, – честно ответила Каркуша, так как уже едва различала предметы.

– Значит, их тут нет? – Васька не знал: то ли огорчаться, что не сможет принести извинения; то ли радоваться, что французы не пошли жаловаться…

– Нет, – покривила душой Каркуша. Она испугалась, что Василий попросит её летать над площадью и искать среди множества физиономий ту, что расцарапана его когтями. – Люди ведь не умеют бегать так же быстро, как ты, – опрометчиво добавила она.

– Точно! – тут же подхватил её мысль Васька. – Будем их у входа на площадь караулить! – И кот помчался туда, где посетители разделялись на два ручейка, чтобы пройти под двумя арками.

– Почему именно тут? – заупрямилась Каркуша. Ей больше нравился другой вход, через который они попали на площадь. Там были деревья. Здесь же ей пришлось усаживаться на макушку железного фонаря, что для хромой вороны было непросто. Правда, фонарь ярко светил, и она снова стала лучше видеть.

– Здесь много интересного для путешественников! – объяснил Василий свой выбор и занялся перечислением (Костя остался бы доволен, что его уроки не прошли даром). – Вот, например, нулевой километр, откуда Люди расстояния во все стороны отмеряют.

Каркуша с любопытством уставилась на блестящие пластины в брусчатке. На четырёх были изображены животные и птицы. А на центральную всё время кто-то становился и бросал монетки через плечо. Они звонко ударялись о камни и откатывались в сторону. Василий провожал их глазами, но от рассказа не отвлекался:

– Тут вот Исторический музей, – Васька кивнул головой на здание справа, – а тут…

Кот внезапно замолчал и вытаращил глаза.

– Ты чего? – заволновалась Каркуша и посмотрела в том же направлении.

На стене здания слева висел огромный плакат. На нём был изображён объятый пламенем город, а ещё слова и крупные цифры.

– Тут написано: «Музей Отечественной войны 1812 года»! – торжественно сообщил Василий. – Вот откуда у меня в голове этот год взялся и откуда я про Бонапарта знаю! Я – музейный кот!

Глава 18. Бом-бом…

Каркуша захлопала крыльями от радости, что Василий, оказывается, вовсе не сумасшедший. И, потеряв равновесие, тут же соскользнула вниз. Едва успела крылья расправить, чтобы коту на голову не свалиться. А то неизвестно, кем бы он опять себя возомнил.

– А как же ты в квартиру того молодого человека попал? – задала она резонный вопрос.

– Про это я пока не вспомнил, – беспечно отмахнулся Василий. – Может, он сотрудник музея и меня домой на выходные взял!

Версия звучала правдоподобно. Тем более что была суббота.

– Тогда тебя и другие сотрудники должны знать. Беги скорей, пока не все посетители вышли.

В этот момент куранты на Спасской башне Кремля после мелодичного вступления – колокольного перезвона – завели своё привычное «бом-бом…», и с последним ударом (всего Каркуша насчитала девять) двери музея закрылись.

– Ну вот, не успел! – пожалела она Василия, который, вместо того чтобы воспользоваться моментом и проскочить в здание, зачем-то считал «бомы» вместе с Каркушей.

– Нет, я не музейный кот, – вдруг вздохнул Васька. – Я эти «бом-бом» так близко в первый раз слышу…

Каркуша попробовала его утешить:

– Не огорчайся! Зато уже поздно и в Кремль к Президенту никого не пустят. А завтра утром, после хорошего сна, к тебе память вернётся. Вот увидишь! А я тебе дорогу к дому покажу – я её специально запоминала.

– Правда? – с надеждой посмотрел на неё Василий. – Тогда давай скорей спать.

И кот свернулся калачиком прямо под фонарём. Каркуша еле уговорила его перебраться на крыльцо музея, под крышу – вдруг ночью дождь пойдёт. К тому же там не было ни горожан, ни туристов – все знали, что музей закрыт.

Сама она втиснулась между Васькиной спиной, мягкой и горячей, и кирпичной музейной стеной, жёсткой и холодной. Последнее было не очень приятно, зато безопасно. Конечно, если ночью на них не набредёт какая-нибудь бездомная псина.

– Ты собак не боишься? – на всякий случай решила уточнить она у Василия.

Вместо ответа кот продемонстрировал острые когти.

– А вдруг они к нам во сне подкрадутся? – не успокаивалась Каркуша.

– У меня отличный слух, – сонно пробормотал Василий.

– И что ты сейчас слышишь?

– Как Москва дышит.

Каркуша раскрыла клюв от удивления и несколько минут напряжённо вслушивалась в городские звуки.

– А я слышу только, как Люди разговаривают и смеются да машины туда-сюда ездят, – огорчилась она.

– Это оно и есть – дыхание города, – терпеливо объяснил Васька, но кончиком хвоста всё-таки подёргал, намекая вороне, что вопросы ему надоели.

Каркуша кошачьих знаков не понимала, а потому снова спросила: