Удивительные истории о хромой вороне. История первая. О море, крем-брюле и странном коте

– А в 1812 он так же дышал?

Вопрос был с подковыркой – вдруг Василий начнёт вспоминать, да и поймёт про себя что-нибудь важное. Хотя бы то, что к тем далёким временам он никакого отношения не имеет.

Но Василий ответил не задумываясь:

– Не, тогда по ночам другие звуки были. То собака спросонья где-нибудь забрешет, то конь заржёт, то повозка колёсами по брёвнам простучит, то наши разорутся – территорию примутся делить. Ещё совы ухали, сверчки за печкой трещали, мыши в подполе шуршали, – мечтательно перечислял Васька. Вдруг голос его посуровел: – Но это пока Бонапарт к нам не заявился. Тогда Москва огнём задышала…

– А ты сладкое любишь? – перебила Ваську Каркуша, чтобы он не успел рассказать что-нибудь такое, отчего ей потом кошмары сниться будут.

– Молоко сгущённое, – удивившись вопросу, ответил кот.

– А торт?

– Если на нём крем из сгущёнки, то да, – облизнулся Васька. – А почему ты спрашиваешь? Только аппетит раздразнила!

– Одна ворона мне по секрету сказала, что на Красной площади огромный торт стоит. Его Люди много столетий назад испекли, а съесть не смогли.

Васька порылся в памяти, но никаких историй про торт на главной площади Москвы не вспомнил.

– Пошутила твоя ворона, – сердито буркнул он, потому что после Каркушиных вопросов ему нестерпимо захотелось сгущёнки или хотя бы просто молока. – Спи давай!

Каркуша послушно закрыла глаза, но засыпать без сказки на ночь, которую им с Настенькой всегда рассказывали мама или папа, было очень непривычно. Она с грустью вздохнула – скорей бы уж их увидеть.

– Чего вздыхаешь? – ещё более сердито спросил Василий. – Мешаешь спать! Сама же сказала, что мне хороший сон нужен!

– Не могу уснуть без сказки, – пожаловалась Каркуша. – Расскажи ещё что-нибудь. Ты взрослый, много всего знаешь…

– Ладно, – смилостивился кот, которому последние слова Каркуши пришлись по душе. – А про кого? Предупреждаю сразу – про ворон я сказок не знаю. Так что выбирай: про котов или про Людей?

– Давай про Людей, – попросила Каркуша, соскучившаяся по Настеньке.

Глава 19. Васькины сказки

Васька на мгновение задумался, выискивая в памяти подходящую случаю сказку, и даже сам удивился, откуда в его голове столько интересных сюжетов и почему все они касаются истории Москвы?..

– Давным-давно, – наконец начал Васька нараспев, как настоящий сказочник, – почти пять веков тому назад, жил-был на Руси царь-государь по имени Иван, по номеру Четвёртый.

– По какому номеру? – удивилась Каркуша.

– По порядковому, – пояснил Василий. – До него в правителях тоже Иваны были. Надо же их было как-то различать, вот им номера и присваивали. А ещё прозвища давали. Например, Иван Первый Калита, Иван Второй Красный, Иван Третий Великий, а мой Иван – Четвёртый Грозный.

– Почему он твой? – опять удивилась Каркуша.

– Потому что моя сказка про него! – кот начал терять терпение. – Ты перебивать будешь или слушать?!

– Слушать! – поспешила успокоить рассказчика Каркуша. – Продолжай, пожалуйста.

– Так вот… Жил он себе жил, страной управлял, земли новые завоёвывал, и однажды, в честь очередной победы, решил на главной площади Москвы храм воздвигнуть. А чтобы он получился краше всех на свете, царь позвал своих самых лучших архитекторов, Барму и Постника. А может, это был один человек – Барма по прозвищу Постник. Тот принялся за работу, и появился собор невиданной красоты. Царь восхитился, а потом спросил, не сможет ли Барма ещё красивее храм построить. Тот возьми да скажи: «Конечно, царь-батюшка! Отчего не построить!» Разгневался царь и приказал архитектора ослепить, чтобы не появилось в мире собора красивее того, что на Красной площади стоит.

– Ах! – вырвалось у Каркуши, а про себя она подумала, что теперь точно не уснёт.

– И ещё в те времена жил тут неподалёку один человек. Между прочим, мой тёзка, Василий. Все звали его Блаженным, то есть странным.

Каркуша хотела сказать: «Вот уж действительно тёзка!», но Васька посмотрел на неё с подозрением, и она сдержалась.

– Называли его так потому, что он круглый год без одежды ходил. И всем встречным правду про них говорил. Кто жадный, кто несправедливый, кто завистливый, кто обманщик и вор. Даже царю говорил всё, что про него думает. Но обижаться на блаженного было нельзя. Наоборот, все его уважали, а когда он однажды заболел, то царь с царицей самолично его навещали. И ещё была у Василия Блаженного странность – монетки, которые ему Люди по доброте душевной давали, он по площади раскидывал. Причём в одном месте, том самом, где потом храм появился. Словно хотел царю в будущем строительстве деньгами помочь. После его смерти новый собор стали называть в народе Храмом Василия Блаженного. И красоты он действительно невиданной. Купола – какие в синюю полоску, какие в красную, какие в зелёную крапинку, какие… – Васька зевнул, убаюканный собственной сказкой.

Каркуше было не до сна. Перед её глазами возник макет Москвы и что-то непонятно прекрасное на главной площади – похожее на торт, украшенный горами разноцветного крема… Вот что это, оказывается! Храм Василия Блаженного.