Читаем Уехавший остался дома полностью

Валета вы и даму рвете.

Карлос

Я рву портрет твой, так ему

И надо! Рву изображенье

Бездушия, рву воплощенье

Души, холодной ко всему.

Записки с ложью столь искусной

Я рву, - ты видишь в темноте?

Чтоб разорвать признанья те,

Где лжешь ты письменно и устно.

Я рву слова любви и ласки,

И бред, и вкрадчивую речь,

И кто б у сердца стал беречь

Жестокосердие без маски?

Я не хочу томиться вновь,

Я не хочу с тобой встречаться,

Хочу уехать и расстаться.

Элиса

Послушай, о моя любовь!

Вернись и дай сказать хоть слово!

Карлос

Слова!.. Ты слова не сдержала.

(Уходит.)

Паула

Постой, Эстебан, слушай!

Эстебан

Мало

Морочила! Ищи другого!

Мы при своих. Я отыгрался.

(Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ V

Злиса, Паула у окна.

Паула

Исчезли.

Элиса

Если б я сейчас

Не помнила, что он уж раз

И уезжал и оставался,

Сошла б с ума я. Тише, кровь!

Он не уедет. Что бояться?

Паула

И убегать и возвращаться

Так путешествует любовь.

Она как небо в облаках

Все плачет и не перестанет.

Элиса

Меня увидеть, Паула, тянет,

Что разорвал он там впотьмах.

Маркину разбудить попробуй

И со свечой туда сбеги.

Найдутся письма там - сожги:

Ты знаешь ведь людскую злобу.

Еще до брата моего

И до отца дойдет... Я стыну!

Паула

Я живо! Разбужу Маркину.

Элиса

Жду.

Паула

Только нет там ничего!

(Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ VI

Элиса одна.

Любовь умеет, как певцы поют нам,

Идти и в то же время замереть,

О бегстве думать и его хотеть

И, сделав шаг, застыть в томленьи смутном.

Когда обидят нас, когда солгут нам.

Мы рвемся вдаль, но в этом как успеть?

Любовь плетет и из обиды сеть,

И не уйти мятежникам минутным.

Она кипенье крови, вихрей зев,

Она не знает страха, смотрит властно,

Любовь - огонь, и молния, и гнев

Бороться с ней и спорить с ней опасно.

Огонь в глазах у юношей и дев,

А кто горит, тому бежать напрасно.

Из дома выходят на улицу Маркина и Паула.

ЯВЛЕНИЕ VII

Элиса, Маркина, Паула.

Маркина

Ты и одеться не даешь?

Паула

Такое дело тут, Маркина,

Что незачем. И так хорош.

Маркина

Вот жизнь! И вьючную скотину

Не будят в этакую рань.

Паула

Если сама сеньора встала,

Так в чем обида вам?

Маркина

Отстань!

Элиса (Пауле)

Искать еще не начинала?

Маркина

А это кто?

Паула

Сеньора там.

Маркина

Чудно! В какую передрягу

Попали вы?

Паула

Ищи бумагу.

Маркина

Да вот, нагнись к своим ногам.

Паула (Элисе)

Ведь перед тем, как он ушел,

Он рвал тут письма бессердечно?

Элиса

Да, рвал.

Маркина

Я карту здесь нашел.

Элиса

Что?

Маркина

Карту.

Элиса

Карту?

Маркина

Ну, конечно!

Паула

Постой! Там, может быть, портрет

На этой карте?

Маркина

Тут трефовый

Валет, и все. Портрета нет.

Был, видно, проигрыш здоровый.

Паула

А на изнанке посмотри?

Маркина

Нет ничего.

Паула

И надо ж было

Придумать так! Нет, это мило!

Теперь вот это разбери,

Тут не найдется ли письмишка.

Маркина

Ну, вот еще одна... Сейчас!..

Туз пик.

Паула

Туз пик? Ах, как он нас

Морочил, дерзкий он мальчишка!

А мы-то слезы проливали!

А что белеет там? Листок?

Маркина

Ну, взял. Держу.

Паула

Письмо?

Маркина

Клочок.

Паула

Чего?

Маркина

Червонной дамы.

Паула

Взяли!

Ходи еще... Какая тьма!

Маркина

Ну, что же? Ну, червей тут двойка!

Паула

И нет письма?

Маркина

Суди сама.

Паула

Вот выдумщик! Как лгал он бойко!

Элиса

Ну, что там, Паула?

Паула

Как жесток он!

Колоду карт порвал он тут,

Поклонник, стынущий у окон.

Элиса

Амура картами зовут

Записки нежные.

Паула

Не стрелы

Амура тут могли стоять,

А королевская печать.

Элиса

Хитро! Но, значит, письма целы...

Иди домой, и ляжем спать.

Паула

Какой там спать! Совсем светает.

Элиса

Так день уже?

Маркина

День наступает.

Элиса

Еще немножко полежать!..

(Скрывается.)

Паула (Маркине)

К вам поручений больше нет.

Маркина

Ну, что ж, я сочинять пойду.

Паула

О чем сегодня?

Маркина

Я найду

Всегда какой-нибудь сюжет.

Сейчас пишу про непоседу,

Который свой забросил дом,

Но беспокоится о том,

Что происходит у соседа.

Паула

А не влетит вам?

Маркина

Не достанешь!

Я в стороне, меня тут нет,

Не я кусаюсь, а куплет,

Куплет к ответу не притянешь.

КОМНАТА В ДОМЕ АУРЕЛЬО

ЯВЛЕНИЕ VIII

Аурельо, Октавьо.

Ауpeльо

Нет, утешенья можешь ты оставить.

Октавьо

Не верю, чтобы с разумом твоим

Ты средства не нашел беду исправить.

Аурельо

Как справиться с несчастием таким!

Потребовал он десять тысяч вместо

Шести, когда венчаться надо им!

Что скажешь? Честно это? Не невеста

Ему нужна, а только денег звон.

В таком союзе счастью нету места.

Октавьо

Я думаю, отец, что он влюблен

В Лауренсию и передумал. То-то

К уловке этой и прибегнул он.

Оставь их. Унизительное что-то

Есть в шопоте соседей, блеске глаз.

Аурельо

Да, птица невысокого полета.

Пришло мне в голову в недобрый час

В Элисе усомниться. Вот и сбился

С пути и должен каяться сейчас.

Уж лучше б Карлос тот на ней женился.

Он беден, но видна порода в нем,

И на Элису просто он молился.

Октавьо

И потому в отчаяньи таком

Во Фландрию уехал?

Ауpeльо

Обрученье

Элисы тут виной. Но позовем

Ее и объясним ей положенье.

Октавьо

Она уж встала?

Ауpeльо

Паула от нее

Одетая прошла.

Октавьо

Как отраженье

Беды, войду я в комнату ее.

Ауpeльо

Скажи, что все порвал он самовольно.

Октавьо уходит.

Как тяжко положение мое!

Таить от сына должен я, что больно

Мне душу оскорбленье будет жечь,

О мести думать и молчать безвольно,

Чтоб мне в беду и сына не вовлечь!

ЯВЛЕНИЕ IX

Аурельо, Октавьо, Элиса.

Элиса

Как? Что ты?

Октавьо

Видя свадьбы близость,

Он договору изменил

И десять тысяч запросил

Вместо шести.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Наводнение
Наводнение

Роман «Наводнение» – остросюжетное повествование, действие которого разворачивается в Эль-Параисо, маленьком латиноамериканском государстве. В этой стране живет главный герой романа – Луис Каррера, живет мирно и счастливо, пока вдруг его не начинают преследовать совершенно неизвестные ему люди. Луис поневоле вступает в борьбу с ними и с ужасом узнает, что они – профессиональные преступники, «кокаиновые гангстеры», по ошибке принявшие его за своего конкурента…Герои произведения не согласны принять мир, в котором главной формой отношений между людьми является насилие. Они стоят на позициях действенного гуманизма, пытаются найти свой путь в этом мире.

Alison Skaling , Евгений Замятин , Сергей Александрович Высоцкий , Сергей Высоцкий , Сергей Хелемендик , Элина Скорынина

Фантастика / Приключения / Детективы / Драматургия / Современная проза / Прочие приключения
Все в саду
Все в саду

Новый сборник «Все в саду» продолжает книжную серию, начатую журналом «СНОБ» в 2011 году совместно с издательством АСТ и «Редакцией Елены Шубиной». Сад как интимный портрет своих хозяев. Сад как попытка обрести рай на земле и испытать восхитительные мгновения сродни творчеству или зарождению новой жизни. Вместе с читателями мы пройдемся по историческим паркам и садам, заглянем во владения западных звезд и знаменитостей, прикоснемся к дачному быту наших соотечественников. Наконец, нам дано будет убедиться, что сад можно «считывать» еще и как сакральный текст. Ведь чеховский «Вишневый сад» – это не только главная пьеса русского театра, но еще и один из символов нашего приобщения к вечно цветущему саду мировому культуры. Как и все сборники серии, «Все в саду» щедро и красиво иллюстрированы редкими фотографиями, многие из которых публикуются впервые.

Александр Александрович Генис , Аркадий Викторович Ипполитов , Мария Константиновна Голованивская , Ольга Тобрелутс , Эдвард Олби

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия
Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Забытые пьесы 1920-1930-х годов

Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям. Часть пьес печатается впервые, часть пьес, изданных в 1920-е годы малым тиражом, републикуется. Сборник предваряет вступительная статья, рисующая положение дел в отечественной драматургии 1920–1930-х годов. Книга снабжена историко-реальным комментарием, а также содержит информацию об истории создания пьес, их редакциях и вариантах, первых театральных постановках и отзывах критиков, сведения о биографиях авторов.

Александр Данилович Поповский , Александр Иванович Завалишин , Василий Васильевич Шкваркин , Виолетта Владимировна Гудкова , Татьяна Александровна Майская

Драматургия