Угодный богу

– Входи, Рабсун, – кивнул Суппиллулиума. – Этот человек – египтянин, приближенный фараона Амонхотепа IV. И он пришел сообщить нам свою историю, весьма поучительную и долгую.

– О, солнце! – воскликнул, склоняя голову, Такенс. – Я говорил это только для того, чтобы ты знал, кто я такой и насколько сильно было мое влияние на повелителя Египта.

– Продолжай, – велел царь; Рабсун остался стоять подле своего дяди, вгрызаясь недобрым взглядом в незнакомые черты иноземца.

– Я чувствую, о повелитель-солнце, что моим собратьям приходится нелегко. Увы, уже нет того могущества, коим всегда гордилось египетское жречество. Иначе оно не допустило бы правления безумца, оно нашло бы способ отрезвить умалишенного, наставило бы его на правильную дорогу.

– Поэтому ты решился просить помощи у меня? – спросил Суппиллулиума, лениво глядя на гостя.

– Ты проницателен, о солнце! – воскликнул Такенс. – А поскольку ты способен читать мои мысли, я буду до конца честен с тобой. Я виноват, как никто другой, в том, что именно Амонхотеп IV теперь правит моей страной. Знаешь ли ты, что всего двадцать лет назад сила жречества была настолько велика, что именно мы, а не правитель царствующей династии диктовали, кому быть наследником трона Египта! Фараон завещал трон своему малолетнему младшему сыну, но жрецы решили иначе. Устами оракула Амона-Ра наследный принц вместе с его матерью был изгнан из дворца, а всеми забытый старший сын фараона занял его место на царском троне.

Такенс говорил, глядя в пол, и не видел, как изменилось лицо молодого человека. Ноздри его раздулись и трепетали, злобный блеск горел в глазах.

Царь, заметив это, слегка поднял правую бровь и, как бы невзначай, спросил гостя:

– А как звали того, мальчика, что был наследником?

– О, повелитель, – чуть нервничая, отвечал жрец. – Он давно исчез, и я не хочу понапрасну тревожить его имя, потому что никак невозможно вернуть законному наследнику утраченный престол, как и найти его самого.

Рабсун плотно сжал губы в некое подобие мстительной улыбки и посмотрел на Суппиллулиуму. Тот, уловив выражение лица племянника, мягко перевел внимание на Такенса.

– Я прибегаю к твоей помощи, – говорил тот. – Взамен требуя только того, чтобы все было возвращено на круги своя. Я должен вновь стать верховным жрецом моего бога, а золото должно вернуться на алтарь Амона.

– Ты требуешь? – тихо уточнил владыка.

– Взамен… – Такенс осекся. – Я взамен…

– А знаешь ли ты, – прерывая болтовню египтянина, повысил голос Суппиллулиума. – Что наследник трона египетского был сыном моей сестры?

– О, повелитель-солнце!.. – произнес жрец и запнулся, скованный внезапно нахлынувшим страхом за свою судьбу; слова царя не несли ничего хорошего.

– Значит, ты это знал! – подтвердил владыка. – Но не ведал, что мальчик нашел убежище в моем доме и стал моим названным сыном.

– Он жив?.. – вырвалось у Такенса.

Его взгляд упал на молодого человека. И когда Такенс увидел его лицо, глаза, осанку, он тут же вспомнил, как назвал юношу царь хеттов. Его губы сами собой зашевелились, повторяя это имя: «Рабсун… Рабсун…» Он вспомнил свои собственные слова, когда-то произнесенные им в храме Амона перед жрецами, они и сейчас звучали в его ушах: «Презренный Рабсун, сын хеттчанки…» Лицо мальчика-наследника из воспоминаний прошлых лет, такое непохожее и вместе с тем имеющее что-то общее с лицом названного сына Суппиллулиумы… Рабсун…

Такенс почувствовал, что оказался прижатым к стене.

– О, солнце… – пробормотал он.

Рабсун молчал и с презрением смотрел на него. Он не помнил верховного жреца Амона-Ра, но старые обиды, перекроившие его жизнь и принесшие боль и потери, вновь всколыхнули гнев и жажду мести в его груди. Он хотел получить назад отобранные права на трон Египта. Он знал, что нужно делать с фараоном, осмелившимся попрать богов его родины.

Суппиллулиума улыбался углами губ и следил за гостем.

– Что же ты предлагаешь взамен, если я освобожу Египет от власти нечестивца и восстановлю справедливость? – спросил царь.

– О, – прохрипел Такенс, потому что у него от пережитых потрясений пересохло в горле. – Я обещаю вернуть власть над Обеими Землями законному наследнику, – он поспешно поклонился Рабсуну.

Тот не шевельнулся.

– Но ты недавно говорил, что это невозможно, – возразил царь хеттов.

– Амон справедлив и сумеет отблагодарить своих спасителей! – заявил жрец и еще раз отвесил поклон Рабсуну.

Суппиллулиуме это не понравилось, но он не показал вида.

– Ну что же, – сказал он. – Я выслушал тебя, жрец. И мне необходимо подумать над твоими словами. Я буду ждать тебя завтра, тогда ты и узнаешь о моем решении.

Такенс, все еще не сводя глаз с молодого человека, откланялся и, двигаясь спиной к выходу, покинул зал.

Суппиллулиума посмотрел на племянника. Тот молчал, уставившись на дверь, за которой только что скрылся бывший жрец Амона-Ра, египтянин Такенс.

Египет. Ахетатон.