Угол покоя

Она мигом забыла и про переполох внизу, и про размолвку, из‑за которой они были так неразговорчивы. Вот он перед ней – второй дом, который она попытается сделать их жилищем на Западе: невысокая постройка из неошкуренных бревен, над трубой хвостиком вьется дымок.

– Вижу, Фрэнк развел для тебя огонь, – сказал Оливер. – Ты оценишь этого парня.

– Фрэнк – твой помощник?

– Третий сын генерала Сарджента, поехал на Запад инженерствовать.

– Как ты.

– Как я.

Ее быстрая улыбка, ее поднятые глаза были прощением или просьбой простить за то, что их разъединило.

– Думаешь, он с тобой сравняется?

– Так много требовать от человека нельзя.

Они рассмеялись. Уже полегчало. На берегу канала она взялась за его руку и изящно пошатнулась, прежде чем спрыгнуть на землю. Узенький канал был не тем, что она себе представляла. Вода прозрачная, как в стакане, и быстрая, словно кто‑то за ней гонится. Она импульсивно наклонилась, сунула в воду ладонь, и пальцы тут же онемели.

На другой берег вел мостик из двух досок. Оливер привязал лошадей к пеньку и перевел ее так бережно, будто доски были опасней натянутого каната. У двери немного постоял, хмурясь, прислушиваясь к шуму толпы внизу, а затем странным, сердитым движением дернул за кожаный шнурок от щеколды.

– Давай уж начнем как положено, соблюдая приметы, – сказал он и, подняв Сюзан, торжественно перенес ее через порог. – Если ты думаешь, что твое положение тут понизилось, скажу тебе, что для Ледвилла это высший класс.

Всего одна комната – примерно пятнадцать футов на двадцать пять. Два окна без занавесок. Пять сидений, одно из них сломанное, одно – качалка. Франклинова печь, в ней еще дымятся догорающие дрова. Две складные кровати, застеленные серыми одеялами. Стол на козлах, сколоченный из трех широких досок.

– Не озирайся в поисках кухни и спальни, – сказал Оливер.

Из-за того, вероятно, что на памяти у нее был дом в Нью-Альмадене, намного превосходивший ее ожидания, она ждала от этой хижины большего. Понадобилось усилие, чтобы скрыть разочарование. Но, оглядевшись, она волей-неволей признала, что бревенчатый дом выглядит живописно, а когда в нем радушно горит очаг, это трогает сердце. Она вызвала внутри себя картину снежных вершин, обрамляющих наружный мир.

– Чудо как хорошо. Я повешу занавески вокруг кроватей. Будет уютно. А как стряпать?

– Завтрак на франклиновой, обед – банка сардин, ужин в Кларендон-отеле. В обеденное время, боюсь, я не часто здесь буду появляться.

– Когда бы ты ни появился, тебе тут будут рады, – сказала она. – Но я буду очень занята, и ты мне, пожалуйста, не мешай. Я привезла доски, буду иллюстрировать роман Луизы Олкотт.

– Может быть, ты в отель захочешь перебраться, – без тени шутки сказал он.

Она сняла шляпу, стала осваиваться. Чувствуя себя все лучше и лучше, начала обследовать жилье. Качнула стол – козлы пошатнулись. Наклонилась, пощупала одну из кроватей, подняла глаза, увидела, как серьезно и сумрачно он на нее смотрит, и улыбнулась ему, ощутив прилив нежности.

– Я думаю, нам здесь будет очень хорошо, – сказала она.

– Одинокое лето тебя может ожидать.

– Ничего, я уверена, я справлюсь.

У него был такой серьезный, ответственный, озабоченный вид, что она подбежала к нему и прижалась к его руке.

– Тут у нас только в женщинах недостача, – сказал он. – Тут множество вполне презентабельных мужчин. И не вполне презентабельных тоже. И множество гостей. Думаю, мы увидим Конрада и Жанена. Каждому, кто занимается горным делом, надо хоть раз побывать в Ледвилле.

Вообразив элегантного зятя Оливера в этой хижине, она невольно захихикала.

– Ты можешь себе представить, что мы принимаем здесь Конрада? – спросила она. – Жарим ему говядину на франклиновой печи? Обходим вот этот вот стол с бутылкой вина в салфетке?

– Ему пойдет на пользу. Он изнежился.

– Так или иначе, пока он не приехал, мы обживемся. Можно здесь купить ситца на занавески?

– Завтра отведу тебя в “Дэниелс энд Фишер”.

Тут она выглянула в окно и увидела мужчину, который быстро бежал по берегу канала. Пониже стоящей упряжки перепрыгнул канал, его вельветовые фалды отлетели назад.

– Кто‑то к нам страшно торопится, – сказала она и, повернувшись, увидела очень высокого молодого человека, загромоздившего всю дверь. Он запыхался, возбужденный какой‑то новостью.

– Фрэнк, – сказал Оливер, – познакомься с миссис Уорд, которая приехала приобщить нас к цивилизации.

Никогда, подумалось ей, она не видела более живого лица. Его карие глаза ярко горели, он был весь разгорячен от бега, и улыбка, с которой он на нее посмотрел, проглотив и частое дыхание свое, и новость, была полна безупречных зубов.

– О, добро пожаловать в Ледвилл! – сказал он. – Как добрались? Как вам перевал Москито?

– Здесь мне нравится больше. – сказала Сюзан. – Должно быть, это вы развели к нашему приезду огонь. Я сразу попала в уютную обстановку.

– Я цветы пытался найти, – сказал Фрэнк. – Хотел показать наш товар лицом, но не нашел никакого товара. Еще рано для них. Собирался тут побыть и дождаться вас, но у них началось… Вы как раз подоспели – знаете, о чем я? Вы через город ехали?