Уголовная ответственность за геноцид (статья 357 УК РФ)

Несмотря на международно-правовые корни нормы об ответственности за геноцид в отечественном уголовном законе, а также на традиции межгосударственного решения вопросов, связанных с этим преступлением, в современном мире именно государства, а не международные институты, с нашей точки зрения, все еще являются ключевыми фигурами в вопросах предупреждения геноцида и наказания за него. Данной позиции придерживаются и за рубежом126. Такая особая роль стран в борьбе с геноцидом обусловливает закрепленную в ст. VIII Конвенции 1948 года обязанность государств по его предупреждению. Особое внимание исследователей127 привлекают примеры, когда неисполнение этой обязанности становится предметом рассмотрения Международного суда ООН и влечет ответственность для государств128.

Средством, напрямую направленным на предупреждение геноцида и наказание за него, служит установление нормы об ответственности за это преступление в национальном уголовном законе. Однако вплоть до появления действующего УК РФ ответственность за геноцид в отечественном уголовном праве не была предусмотрена. Хотя уже в Конвенции 1948 года в ст. V закреплялась обязанность государств по проведению необходимого законодательства для эффективного наказания лиц, виновных в геноциде. Последовавшие за принятием этого международного акта исследования в советской науке наиболее общих вопросов, связанных с ответственностью за геноцид как международное преступление129, не сумели приблизить включения нормы об этом преступлении в отечественное законодательство, которое состоялось лишь в 1996 году. В УК РФ (вступил в силу 01.01.1997) под геноцидом (ст. 357) понимаются действия, направленные на полное или частичное уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы как таковой путем убийства членов этой группы, причинения тяжкого вреда их здоровью, насильственного воспрепятствования деторождению, принудительной передачи детей, насильственного переселения либо иного создания жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов группы.

Геноцид как преступление по УК РФ в современной науке уголовного права исследован недостаточно. В доктрине на данный момент не сложилось общепризнанных позиций о большинстве признаков состава этого преступления. Стоит, однако, заметить, что сказанное относится и к геноциду как преступлению по международному уголовному праву130. С наших позиций, исследуя норму о геноциде в российском национальном законодательстве с учетом возможностей потенциального применения ст. 357 УК РФ, а также наивысшей общественной опасности данного преступления представляется недопустимой ситуация с разночтением содержания признаков данного преступления.

Потенциальную возможность наступления негативных последствий в результате недостаточной разработанности нормы о геноциде в национальном праве может проиллюстрировать следующая ситуация. Судебными органами Швейцарии, законодательство которой предусматривает возможность распространения универсальной юрисдикции, к ответственности был привлечен гражданин Руанды Ф. Ньонтезе, обвиненный в совершении тяжких преступлений в Руанде. Первоначально данному гражданину было предъявлено обвинение в геноциде. Однако учитывая, что национальное законодательство не предусматривало такого преступления, суд не смог квалифицировать содеянное как геноцид131. Таким образом, действия гражданина Ньонтезе, содержащие признаки геноцида, не получили надлежащую правовую оценку и остались безнаказанными.

В связи с изложенным, необходимость своевременного и всестороннего изучения признаков геноцида в российском законодательстве становится очевидной. Их исследование предлагается провести в рамках традиционного структурирования признаков по четырем элементам состава преступления.

Каждое преступление, обладая свойством общественной опасности, причиняет или создает угрозу причинения вреда общественным отношениям. Вводя под охрану уголовного закона определенный объект, законодатель желает защитить его от посягательств, что и лежит в основе криминализации деяния132. Геноцид также посягает на свой объект. Однако многие, в том числе и важнейшие содержательные, проблемы объекта преступления, предусмотренного ст. 357 УК РФ, до сих пор не имеют однозначного решения или вообще не рассматривались в отечественной науке уголовного права.

Объект преступления определяют как «то, на что посягает лицо, совершающее преступное деяние, и чему причиняется или может быть причинен вред в результате преступления»133. В современной уголовно-правовой доктрине наибольшее распространение по вопросу определения объекта преступления получила точка зрения, согласно которой объектом преступления являются общественные отношения134. В данной работе мы также будем придерживаться этой позиции.