Читаем Уильям Шекспир — образы чести и благородства полностью

В первой строке, повествующий бард развернул сюжетную линию на теме «смертельно войны» между своим взором и сердцем. Строки 1-2 следует читать одну за другой, так как они связаны по смыслу: «Мои глаза и сердце находятся в борьбе смертельной, насколько покореньем твой взгляд разделить». Автор сонета построил сюжет сонета 46 на непримиримом конфликте его взора с сердцем за разделение покорением взгляда юноши, адресата сонета.


«Mine eye my heart thy picture's sight would bar,

My heart mine eye the freedom of that right.

My heart doth plead that thou in him dost lie» (46, 3-5).


«Мой взор моему сердцу твоего виденья картину хотел заслонить,

Моё сердце, мой взор свободны в этом праве (безраздельном).

Моё сердце умоляет, чтоб лгал ты за него всегда» (46, 3-5).


Строки первого четверостишия создают «антитезу», характеризующую противостояние взора и сердца. Кроме этого, использование последовательности слов «Mine eye» в начале строк 1-3, являются «анафорой», которая придаёт первому четверостишию выразительность, заставляя читателя подключать воображение.

В строка 5, повествующим показан высокий накал страстей между автором и юношей: «Моё сердце умоляет, чтоб лгал ты за него всегда»

В тоже время, в начале строк 4-5 повторяющиеся слова «My heart» являются также анафорой. Таким образом, в риторической фигуре начальных пяти строк автором были созданы две анафоры находящиеся в антитезе, поэтому часто повторяемая тема «борьбы взора и сердца», так популярная в поэзии елизаветинской эпохи обрела уникальное построение и поэтическое звучание в исполнении автора.


Краткая справка.


Анафора — это риторический приём, который состоит из повторения последовательности слов в начале соседних предложений, тем самым придавая им особое значение. И напротив, «эпистрофа» — это повторение слов в концах предложений. Сочетание «анафоры» и «эпистрофы» приводит к симплексу.


В строке 3 конечная цезура была мной заполнена прилагательным в скобках, что разрешило проблему с построением предложения на русском в рамках правил грамматики, а также рифмы строки. Строка 5 нарушает шекспировское правило двух строк, предоставляя место для особой строки 6.


(A closet never pierc'd with crystal eyes) 46, 6.

(Чулан, никогда не пронизан с помощью кристального взгляда) 46, 6.


Строка 6, повествующим бардом задумана, как отступление от сюжетной линии, на что указывают скобки в тексте оригинального текста на английском в Quarto 1609.

Рассматривая отступление строки 6 сонета 46, можно проследить по исходному образу «хрустального взгляда», это образ «хрустального я» Эдмунда Спенсера в «Аморетти и Эпиталамионе» Сонета 45.


— Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by Edmund Spenser

«Amoretti and Epithalamion» Sonnet XLV, line 1-4


Leave, lady! in your glass of crystal clean,      

Your goodly self for evermore to view:      

And in my self, my inward self, I mean,      

Most lively like behold your semblance true.


Edmund Spenser «Amoretti and Epithalamion» Sonnet XLV, line 1-4.


Уйдите, леди! В вашем зеркале кристальной чистоты,

Ваше добрейшее «я» на веки вечные останется на виду:

И в моём «я», моём «я» внутреннем, Я имел ввиду,

Самому живому понравилось созерцать подобие вашей правды.


Эдмунд Спенсер «Аморетти и Эпиталамион» Сонет 45, 1-4.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 24.06.2022).


Эта строка отступление показывает, что Шекспиру был близок по духу Эдмунд Спенсер, и судя по всем признакам, Шекспир почитал его лирику, наполненную глубоким смыслом и утончённым изяществом.


Краткая справка.


Эпиталамион — это ода, написанная Эдмундом Спенсером, которую посвятил своей невесте Элизабет Бойл, была приурочена ко дню их свадьбы в 1594 году. Впервые поэма «Эпиталамион» была опубликована в 1595 году в Лондоне Уильямом Понсонби (William Ponsonby), как часть тома под названием «Аморетти и Эпиталамион», написанного год назад Эдмундом Спенсером. Том включал последовательность из 89 сонетов «Аморетти», а также серию коротких стихотворений под названием «Анакреонтика» и «Эпиталамион», в память о публичное поэтическое празднование своего брака. На сегодня, сохранилось только шесть полных экземпляров этого первого издания, в том числе один в шекспировской библиотеке Фолгера и один — в Бодлианской библиотеке.

Бодлианская библиотека — главная научно-исследовательская библиотека Оксфордского университета, одна из старейших библиотек в Европе, получившая своё название в честь своего основателя сэра Томаса Бодли (Thomas Bodle). Располагая более чем 13 миллионами печатных изданий, она является второй по величине библиотекой в Великобритании после Британской библиотеки.


Однако вернёмся к семантическому анализу сонета 46.


«But the defendant doth that plea deny,

And says in him thy fair appearance lies» (46, 7-8).


«Но только обвиняемый эту просьбу отрицал спустя,

И говорил: прекрасная внешность в нём возлежит твоя» (46, 7-8).


Сроки 7-8, следует читать вместе одна за другой, так как они связаны между собой по смыслу, взаимодополняя друг друга.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами
Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами

Барон Жиль де Ре, маршал Франции и алхимик, послуживший прототипом Синей Бороды, вошел в историю как едва ли не самый знаменитый садист, половой извращенец и серийный убийца. Но не сгустила ли краски народная молва, а вслед за ней и сказочник Шарль Перро — был ли барон столь порочен на самом деле? А Мазепа? Не пушкинский персонаж, а реальный гетман Украины — кто он был, предатель или герой? И что общего между красавицей черкешенкой Сатаней, ставшей женой русского дворянина Нечволодова, и лермонтовской Бэлой? И кто такая Евлалия Кадмина, чья судьба отразилась в героинях Тургенева, Куприна, Лескова и ряда других менее известных авторов? И были ли конкретные, а не собирательные прототипы у героев Фенимора Купера, Джорджа Оруэлла и Варлама Шаламова?Об этом и о многом другом рассказывает в своей в высшей степени занимательной книге писатель, автор газеты «Совершенно секретно» Сергей Макеев.

Сергей Львович Макеев

Биографии и Мемуары / История / Литературоведение / Образование и наука / Документальное
Крылатые слова
Крылатые слова

Аннотация 1909 года — Санкт-Петербург, 1909 год. Типо-литография Книгоиздательского Т-ва "Просвещение"."Крылатые слова" выдающегося русского этнографа и писателя Сергея Васильевича Максимова (1831–1901) — удивительный труд, соединяющий лучшие начала отечественной культуры и литературы. Читатель найдет в книге более ста ярко написанных очерков, рассказывающих об истории происхождения общеупотребительных в нашей речи образных выражений, среди которых такие, как "точить лясы", "семь пятниц", "подкузьмить и объегорить", «печки-лавочки», "дым коромыслом"… Эта редкая книга окажется полезной не только словесникам, студентам, ученикам. Ее с увлечением будет читать любой говорящий на русском языке человек.Аннотация 1996 года — Русский купец, Братья славяне, 1996 г.Эта книга была и остается первым и наиболее интересным фразеологическим словарем. Только такой непревзойденный знаток народного быта, как этнограф и писатель Сергей Васильевия Максимов, мог создать сей неподражаемый труд, высоко оцененный его современниками (впервые книга "Крылатые слова" вышла в конце XIX в.) и теми немногими, которым посчастливилось видеть редчайшие переиздания советского времени. Мы с особым удовольствием исправляем эту ошибку и предоставляем читателю возможность познакомиться с оригинальным творением одного из самых замечательных писателей и ученых земли русской.Аннотация 2009 года — Азбука-классика, Авалонъ, 2009 г.Крылатые слова С.В.Максимова — редкая книга, которую берут в руки не на время, которая должна быть в библиотеке каждого, кому хоть сколько интересен родной язык, а любители русской словесности ставят ее на полку рядом с "Толковым словарем" В.И.Даля. Известный этнограф и знаток русского фольклора, историк и писатель, Максимов не просто объясняет, он переживает за каждое русское слово и образное выражение, считая нужным все, что есть в языке, включая пустобайки и нелепицы. Он вплетает в свой рассказ народные притчи, поверья, байки и сказки — собранные им лично вблизи и вдали, вплоть до у черта на куличках, в тех местах и краях, где бьют баклуши и гнут дуги, где попадают в просак, где куры не поют, где бьют в доску, вспоминая Москву…

Сергей Васильевич Максимов

Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги / Публицистика