Читаем Уильям Шекспир сонеты 98, 95, 49. William Shakespeare Sonnets 98, 95, 49 полностью

Однако, низшим видам сознания не дано было прочувствовать, расслышать и вдыхать в себя амброзию «вселенской оратории» во всём её великолепии, мысли поэта и драматурга, освобождённой от оков условностей «елизаветинского» авторитаризма.


По определению, религиозного писателя и химика Джорджа Уилсона (George Wilson 1818—1859), который необычайно высоко оценил поэтический иносказательный символизм Шекспира в своей книге «Пять Врат Познания», «Five Gateways of Knowledge», где описал сонет 99, следующим образом: «...a poem which beautifully weaves together the eye, the nostril, and the ear, each as it were instruments in an orchestra, in turn playing the air, and then falling back into an accompaniment, so that now it is colour which is most prominent before us, and then smell, and then sound, and thereafter through colour we return to sound and fragrance again», «...стихотворение, в котором очень красиво сплетены воедино глаз, ноздря и ухо, где каждый (орган чувств) как будто уподобился инструменту в оркестре, по очереди играющие воздухом, а следом возвращающиеся к аккомпанементу, так что отныне всё это является цветом, который наиболее заметен перед нами, и затем запахи, а потом звук, и после того через цвет, мы вновь возвращаемся к звукам и ароматам». (George Wilson. «Five Gateways of Knowledge», pp. 77—78).      


________________

________________


Original text by William Shakespeare Sonnet 99, 6—10, 12—15


«The Lillie I condemned for thy hand,

And buds of marjoram had stol'n thy hair;

The Roses fearfully on thorns did stand,

One blushing shame, another white despair:

A third, nor red nor white, had stol'n of both» (99, 6-10).


William Shakespeare Sonnet 99, 6—10.


«Лилли, Я осуждённый от твой руки (увы),

И завязи сухого майорана твои волосы похищали;

Розы, наполненные страхом на шипах — стояли,

Одни застенчивым стыдом, каждая вторая отчаяньем белым;

Третьи, ни красным, ни белым, похищенным — у обоих» (99, 6-10).


Уильям Шекспир, Сонет 99, 6—10.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 07.01.2023).


«But, for his theft, in pride of all his growth

A vengeful canker eat him up to death.

More flowers I noted, yet I none could see

But sweet, or culler it had stol'n from thee» (99, 12-15).


William Shakespeare Sonnet 99, 12—15.


«Но, от его кражи в гордыне во весь рост (впредь)

Мстительная червоточина до смерти заест его (спустя).

Цветов куда более Я заметил, хотя Я никого не мог разглядеть

Но сладость, или выборочность ей была похищена — у тебя» (99, 12-15).


Уильям Шекспир, Сонет 99, 12—15.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 07.01.2023).


Предлагаю читателю переместить фокус внимания к содержанию «до конца непонятого» критиками сонета 97, который также как и сонет 98 подготавливает читателя к восприятию сонета 99, который по праву является «симфонией» чередующихся: оттенков цвета, звуков и источающихся ароматов.


________________

________________


Original text by William Shakespeare Sonnet 97, 1—4, 5—8, 9—12


«How like a Winter hath my absence been

From thee, the pleasure of the fleeting year!

What freezings have I felt, what dark days seen!

What old December's bareness every where!» (97, 1-4).


William Shakespeare Sonnet 97, 1—4.


«Как, подобно Зиме было моё отсутствие (сродни)

Для тебя, услада ускользающего года (мзде)!

Какую стужу Я испытал, какие повидал мрачные дни!

Какие давнишние декабрьские оголённости — везде!» (97, 1-4).


Уильям Шекспир, Сонет 97, 1—4.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 09.07.2023).


«And yet this time remov'd was summer's time;

The teeming Autumn, big with rich increase,

Bearing the wanton burden of the prime,

Like widowed wombs after their lords' decease» (97, 5-8).


William Shakespeare Sonnet 97, 5—8.


«И ещё в это время удалился порой летней; (намедни)

Изобильная Осень, великая с богатым приростом,

Несущая ничем не вызванное бремя главного (притом),

Словно овдовевшие утробы после их господ — кончины» (97, 5-8).


Уильям Шекспир, Сонет 97, 5—8.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 09.07.2023).


«Yet this abundant issue seem'd to me

But crop of Orphans and unfather'd fruit;

For summer and his pleasures wait on thee,

And, thou away, the very birds are mute» (97, 9-12).


William Shakespeare Sonnet 97, 9—12.


«И всё ещё эта изобилующая проблема показалась мне,

Но урожаем Сирот и непорождёнными плодами (ныне);

Ибо лето и его удовольствия, в ожидании по тебе,

И с тобой напролёт, те самые птицы, онемевшие (от пения)» (97, 9-12).


Уильям Шекспир, Сонет 97, 9—12.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 09.07.2023).


(Примечание от автора эссе: рассматривая строку 10 сонета 97, не согласившись с заменой слова «crop», «урожай» текста оригинала Quarto 1609 на слово «hope», «надежда» в более поздних переизданиях, поэтому счёл важным вернуть его обратно, так как оно со следующим словом-символом с заглавной, и раскрывает подстрочник всей строки «But crop of Orphans and unfather'd fruit», отражающий образ «unfather'd», «безотцовщины», который пронизывает последовательность «Прекрасная молодёжь».

Перейти на страницу:

Похожие книги

История Петербурга в преданиях и легендах
История Петербурга в преданиях и легендах

Перед вами история Санкт-Петербурга в том виде, как её отразил городской фольклор. История в каком-то смысле «параллельная» официальной. Конечно же в ней по-другому расставлены акценты. Иногда на первый план выдвинуты события не столь уж важные для судьбы города, но ярко запечатлевшиеся в сознании и памяти его жителей…Изложенные в книге легенды, предания и исторические анекдоты – неотъемлемая часть истории города на Неве. Истории собраны не только действительные, но и вымышленные. Более того, иногда из-за прихотливости повествования трудно даже понять, где проходит граница между исторической реальностью, легендой и авторской версией событий.Количество легенд и преданий, сохранённых в памяти петербуржцев, уже сегодня поражает воображение. Кажется, нет такого факта в истории города, который не нашёл бы отражения в фольклоре. А если учесть, что плотность событий, приходящихся на каждую календарную дату, в Петербурге продолжает оставаться невероятно высокой, то можно с уверенностью сказать, что параллельная история, которую пишет петербургский городской фольклор, будет продолжаться столь долго, сколь долго стоять на земле граду Петрову. Нам остаётся только внимательно вслушиваться в его голос, пристально всматриваться в его тексты и сосредоточенно вчитываться в его оценки и комментарии.

Наум Александрович Синдаловский

Литературоведение
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.Во второй части вам предлагается обзор книг преследовавшихся по сексуальным и социальным мотивам

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука