Уинстон Черчилль

Открывался новый аспект союзнической стратегии. Рузвельт и Черчилль стали оценивать первые итоги их итальянской операции как этап в решающей борьбе с русскими за центральную европейскую равнину. В мировой дипломатической игре было важно за операциями местного значения не потерять главное. Для Черчилля эта задача включала в себя подготовку противовеса послевоенной России на континенте к юго-востоку от советских границ. Пока дело еще не дошло до открытого выявления отношений. Чтобы иметь дипломатический буфер в значительно охладившихся отношениях с Советским Союзом, Черчилль в конце августа 1943 года согласился на созыв представителей внешнеполитических ведомств трех великих держав. Рузвельт в эти дни, возможно, размышлял, не слишком ли далеко он зашел в отчуждении с главным воюющим союзником. В начале сентября 1943 года он убедил А.Гарримана переехать из Лондона в Москву, сделав его своим полномочным представителем при советском правительстве. В наставительной беседе с Гарриманом президент поставил задачу обсудить с советским руководством послевоенные планы сторон. У Черчилля и Рузвельта возникла идея обсуждения этих вопросов со Сталиным при личной встрече.

Происходили смещения стратегического характера. Немцы остановлены под Курском. Возникла передышка и - впервые - благоприятные перспективы для продвижения Советской Армии на Запад. В этой ситуации, говоря уже не с позиции слабости, советское руководство ответило на западное предложение о встрече согласием. Тому было много причин, но одной из важнейших было опасение в отношении напряженного состояния коалиционных отношений и стремление ослабить традицию англосаксонских союзников решать важнейшие вопросы между собой. В ответе Сталина содержалось согласие на встречу министров иностранных дел трех главных союзников в октябре в Москве и предложение встретиться “большой тройке” в Иране в ноябре-декабре 1943 года. Предварительно Иден и американский госсекретарь Хэлл, которого У.Черчилль называл “галантный старый орел”, встретились в Москве.

Московская конференция министров иностранных дел трех великих держав, состоявшаяся в октябре 1943 года, имела, вопреки мрачным предсказаниям, определенный успех. Идя навстречу западным союзникам, СССР предложил создание трехсторонней комиссии для подготовки создания всемирной организации - в 1943 году это было даже более серьезным шагом, чем предлагавшаяся западными союзниками декларация о намерениях в этом вопросе. Английскую делегацию на этой встрече министров иностранных дел более всего интересовали вопросы мирного урегулирования с Италией - здесь были затронуты главные интересы англичан - обеспечение связей с отдельными и уязвимыми частями империи через Восточное Средиземноморье. Хэлл же зондировал почву создания института “четырех полицейских”, четырех главных сил послевоенного мира, он был занят выработкой декларации четырех великих держав (трое представленных плюс Китай) о послевоенном мировом устройстве.

Желая скрепить межсоюзническое сотрудничество и приблизить день открытия “второго фронта”, советская сторона согласилась подписать указанную декларацию. С той же целью Сталин сделал поразившее Идена и Хэлла обещание выступить против Японии после победы над Японией.

Еще не будучи уверен во встрече в Тегеране, Рузвельт предложил Черчиллю встретиться в Северной Африке и пригласить Москву послать туда Молотова вместе в военной миссией, делегированной советским генштабом. Это было именно то, чего Черчилль боялся более всего. До данного момента лишь англичане были “допущены” на высшие военные советы американцев, они были привилегированными ближайшими союзниками и не желали терять этого положения ни сейчас, ни в грядущие годы. Черчилль категорически выступил против “идеи приглашения советского военного представителя для участия в заседаниях наших объединенных штабов… этот представитель заблокирует все наши дискуссии… 1944 год полон потенциальных опасностей. Крупные противоречия могут проявиться между нами и мы можем взять неверный поворот. Либо мы снова пойдем к компромиссу, либо рухнем между двумя стульями. Единственная надежда заключается в созданном климате доверительности между нами… Если этот климат исчезнет, я преисполнюсь отчаяния за будущее”. Рузвельт, не желая отчуждения англичан в момент решающих встреч с русскими, в конечном счете отошел от идеи трехсторонних военных консультаций, хотя, нет сомнения, они были бы тогда очень полезны в любом случае. Что ж, военная необходимость вошла в противоречие с дипломатической стратегией англичан.