Уинстон Черчилль. Его эпоха, его преступления

Джойс беспощаден к Гладстону и его коллегам-либералам. Как политики, они действовали исключительно в собственных интересах. Как только представится случай, Гладстон не согласится на меньшее, чем распятие Парнелла. Парнелл влюбился в замужнюю женщину, и ее муж стал настаивать на разводе (многие говорили, что этот человек был специально подкуплен теми, кого сегодня назвали бы сотрудниками спецслужб). Гладстон отказался вести переговоры с «грешником». Католические епископы, опасаясь выглядеть либеральнее британского протестанта, поддержали кампанию по очернению Парнелла и призвали ирландских парламентариев избавиться от него.

Парнелл отказался подавать в отставку, но его судьба была предопределена. Ирландские депутаты капитулировали. Двойное давление Британской империи и католической церкви оказалось для них слишком тяжелым: двадцать шесть из них проголосовали за то, чтобы оставить Парнелла своим лидером, а сорок четыре высказались против. Джойс написал собственную эпитафию для павшего князя: «В своем последнем отчаянном призыве к соотечественникам он умолял их не бросать себя как подачку английским волкам, которые с воем окружили их со всех сторон. К их чести, они вняли этому призыву. Они не бросили его английским волкам – они сами разорвали его на части». В сборнике рассказов «Дублинцы» молодой Джойс (ему было девять лет, когда в сорокапятилетнем возрасте умер Парнелл) вспоминает, с какой любовью и уважением отец и его друзья отзывались о покойном лидере. В джойсовском «Портрете художника в юности» Стивен Д. пересказывает свое детское воспоминание об одном яростном споре за обедом между сторонником Парнелла и сторонником церкви, который заканчивается выкриком «Для Ирландии нет Бога!». Нового Парнелла Ирландия так и не породила.

Пасхальное восстание

С началом Первой мировой войны британское правительство на неопределенное время отложило введение гомруля в Ирландии. Юнионисты во множестве записывались добровольцами на фронт. Среди националистов было меньше единства. Джон Редмонд, лидер коллаборационистской Ирландской парламентской партии, стал – подобно Ганди на другом континенте – агентом по вербовке на войну[99]. Всего в армию вступило двести тысяч ирландцев. Редмонд прославился своим заявлением о том, что «правительство может вывести все свои войска из Ирландии и положиться на то, что вооруженные сыны Ирландии защитят ее побережье от иностранного вторжения».

Довольно многие поддержали его инициативу о защите родины, но заметное меньшинство из числа членов националистической организации «Ирландские добровольцы» по-прежнему выступало категорически против. Организованное подпольное сопротивление призыву вызывало широкое одобрение. Со стороны откровенных сторонников империи депутат-юнионист Эдвард Карсон призвал рабочих-протестантов исполнить свой долг и запустил движение «Ольстерские добровольцы». Редмонд чувствовал, что ему нужно сделать еще больше. 24 сентября 1914 г., выступая перед большой группой «Ирландских добровольцев» в Вуденбридже, графство Уиклоу, он страстно агитировал в пользу вступления в армию для помощи Антанте:

В этой войне на кону стоят интересы Ирландии – всей Ирландии. Мы вступили в эту войну, чтобы защитить высшие принципы религии, нравственности и права, и, если молодежь Ирландии ограничит свои усилия, оставшись дома для защиты своих берегов от маловероятного вторжения, и постарается уклониться от долга подтвердить на поле боя ту отвагу и храбрость, которые отличали нашу породу на протяжении всей истории, это ляжет вечным позором на нашу страну и станет упреком ее мужеству и отрицанием уроков ее истории. Поэтому я заявляю, что вы в двойном долгу. Я счастлив видеть вокруг себя такой прекрасный материал для армии, и я призываю вас: продолжайте боевые занятия и подготовьте себя к предстоящим трудам, а затем покажите себя мужчинами – не только ради самой Ирландии, но где бы ни проходила линия фронта, – защищая на этой войне право, свободу и религию. Любой другой выбор для нашей страны навсегда стал бы позором.