Уинстон Черчилль. Его эпоха, его преступления

Я видел на склоне дня
Напряженный и яркий взор
У шагающих на меня
Из банков, школ и контор.
Я кивал им и проходил,
Роняя пустые слова,
Или медлил и говорил
Те же пустые слова
И лениво думал о том,
Как вздорный мой анекдот
В клубе перед огнем
Приятеля развлечет,
Ибо мнил, что выхода нет –
И приходится корчить шута.
Но уже рождалась на свет
Угрожающая красота.

Эта женщина днем была

Служанкой благой тщеты,
А ночью, забыв дела,
Спорила до хрипоты –
А как ее песни лились,
Когда, блистая красой,
По полю на травле лис
Скакала она с борзой!
А этот был педагог,
Отдававший стихам досуг.
И наверно, славно бы мог
Его помощник и друг
На нашем крылатом коне
Мир облетать верхом.
Четвертый казался мне
Бездельником и крикуном.
Забыть ли его вину
Перед тою, кто сердцу мил?
Но все ж я его помяну:
Он тоже по мере сил
Отверг повседневный бред
И снял шутовские цвета,
Когда рождалась на свет
Угрожающая красота.
Удел одержимых одной
Целью сердец жесток:
Став камнем, в стужу и зной
Преграждать бытия поток.
Конь, человек на коне,
Рассеянный птичий клик
В пушистой голубизне
Меняются с мига на миг.
Облака тень на реке
Меняется с мига на миг;
Копыта вязнут в песке,
Конь к водопою приник;
Утки ныряют, ждут,
Чтоб селезень прилетел;
Живые живым живут –
Камень всему предел.

Отвергших себя сердец

Участь, увы, каменеть.
Будет ли жертвам конец?
Нам остается впредь
Шептать, шептать имена,
Как шепчет над сыном мать:
Он пропадал допоздна
И усталый улегся спать.
Что это, как не ночь?
Нет, это не ночь, а смерть,
И нельзя ничему помочь.
Англия может теперь
Посул положить под сукно.
Они умели мечтать –
А вдруг им было дано
И смерти не замечать?
И я наношу на лист:
Мак Донах и Мак Брайд,
Коннолли и Пирс
Преобразили край,
Чтущий зеленый цвет,
И память о них чиста:
Уже родилась на свет
Угрожающая красота.

Ни Черчилль, ни кабинет войны не понимали масштаб и характер нового ирландского республиканства, порожденного событиями 1916 г. Они не могли осознать, что ирландская революция была не делом рук «головорезов и фанатиков», а войной за независимость, направленной на разрыв всех связей с британской короной и государством. Колониальная политика Великобритании часто руководствовалась принципом, что стоит только задушить плохишей в зародыше – и все будет хорошо. В этом выражалась переоценка роли отдельных личностей. Отсюда казнь лидеров ирландцев в 1916 г. Но то, что происходило в Ирландии, было частью настоящей волны радикализма, которая поднялась во время Первой мировой войны и сразу после нее – и которая вскоре накроет собой колонии и разгромленные империи.

Подъем «Шинн Фейн»

Через два года после Пасхального восстания ирландскую нацию объединила всеобщая стачка против призыва в армию, а на выборах в октябре 1918 г. «Шинн Фейн» уничтожила остатки партии, которая довела Парнелла до преждевременной кончины. «Шинн Фейн» завоевала 73 из 105 парламентских кресел, предназначенных для Ирландии. С этого момента борьба за независимость велась на двух фронтах. В своей довольно критичной истории Ирландской республиканской армии Дэниел Финн описывает, как 21 января 1919 г. депутаты от «Шинн Фейн» «собрались в дублинском Мэншн-хаузе, где провозгласили создание нового представительного органа – Дойл Эрен[101] – и объявили о независимости Ирландии»: