Уитни Хьюстон. История великой певицы глазами ее близкой подруги

В день его визита я заскочила на кухню, чтобы взять чего-нибудь поесть, и как раз перед уходом из дома мельком увидела Уитни. На ней было классическое черное платье до колен и босоножки на низком каблуке. Уит сияла, обходя кругом уютный столик, накрытый на двоих.

Я стояла снаружи, смотрела на нее через большие окна и вдруг подумала: «Боже, вот бы она делала это для меня». Но у нас было не так. Я знала, что ничему подобному между нами больше не бывать. Никогда. И это последний раз, когда мне в голову приходили такие мысли.

На следующий день я спросила Сильвию, как прошел ужин. Оказалось, что Эдди так и не появился – и даже не позвонил. Следующие два дня Уитни провела в своей комнате. В доме было тихо. В воздухе сгустилась печаль. Мне хотелось увидеть ее и сказать: «Этот парень тебя не заслуживает».

Несмотря на это, Уит решила дать Эдди еще один шанс. Не знаю, кто кому позвонил, но она в тот же миг собралась в его роскошный дом в Инглвуде, Нью-Джерси. Их метания туда-сюда продолжались еще несколько месяцев, пока в апреле не настал день рождения Эдди. Нип решила сделать ему сюрприз, заявившись в одной шубе и нижнем белье, с тортом в руках, как советовала тетя Бэй. Но, прождав пятнадцать минут у ворот, она увидела одного из парней Эдди, который сказал, что ей тут делать нечего, потому что Эдди «занят».

Ниппи не вернулась домой ни в тот день, ни на следующий. А когда появилась, то была совершенно сломлена. Ее трясло, она едва держалась на ногах. Мы с Сильвией отвели Уит в комнату, и я ее обнимала, пока Сил набирала ванну. Уитни плакала и повторяла: «Почему я им не нравлюсь?» Все эти дни она явно беспробудно употребляла, не спала и ничего не ела.

В следующий раз мы увидели Эдди на студии Paramount во время съемок. Она снова клюнула на его удочку, а я решила держаться от всего этого подальше. Услышав, как Уитни кричит: «Эй, Робин, мы идем играть в боулинг, хочешь пойти?», я ответила: «Нет, спасибо».

– Да что с тобой такое? – сказал Эдди. – Ты что, не любишь боулинг?

– Боулинг-то я люблю, – ответила я. – Но с тобой никуда не пойду.

Мы с Сильвией считаем, что Эдди оказал большое влияние на самооценку Нип. Он постоянно подшучивал над ней, высмеивал накладные пряди. Заявлял всем: «Мы с Уитни просто друзья». Не знаю, кем они были, но точно не друзьями.

Уитни всегда говорила со мной по душам, но с мужчинами не могла себе этого позволить. Она потеряла себя в погоне за Эдди. И, несмотря на то что он раз за разом отвергал ее и ее чувства, Уит очень хотела, чтобы у них что-то получилось. Не знаю уж, что он пообещал ей, но своими глазами видела на ее пальце кольцо с бриллиантом, очень похожее на обручальное. И тем не менее в церковь он никогда ее не звал.

В то же время, когда Уитни постигли разочарования в любви, обострились проблемы с черной аудиторией. На музыкальной премии Soul Train в 1989 году, когда ее объявили номинанткой на «Лучший женский R&B/Urban Contemporary вокал», с балкона раздались насмешки и свист. Мы стояли за кулисами после выступления Уитни, прислушиваясь к тому, что происходит в зале.

– Робин, это что, свист? – спросила она.

К сожалению, на этом шоу ее действительно освистали. Уже второй год подряд. Конечно, Уит это не понравилось, но, вопреки распространенному мнению, оскорбления на церемонии вручения премии Soul Train мало на ней отразились. Правда, отмахнуться от этих идиотов она не могла. Стало понятно, что на этом этапе карьеры ей придется внести некоторые изменения в репертуар.

Я провела немало времени в разговорах с Тони Андерсоном, вице-президентом отдела рекламы R&B в Arista, и он признался, что из-за нападок критиков ему становится сложно работать. Кое-кто на черных радиостанциях считал, что в Arista их не уважают и просто-напросто используют ради продвижения Уитни. Она была не первой черной певицей, которая стала популярна у белых, но скорость, с которой это произошло, и реакция критиков на второй альбом все сильно усложнили. В колонке журнала Billboard Тони написал, что ему регулярно приходится убеждать черные радиостанции ставить треки Уитни, «несмотря на то что, по их мнению, они “слишком попсовые” (и хуже того, “слишком белые”). Но стоит им поставить их в эфир – как треки тут же добираются до вершины чартов». Тони настаивал на том, что только сама Уитни вправе решать, достаточно ли ее музыка «черная».