Уитни Хьюстон. История великой певицы глазами ее близкой подруги

Позже, во время съемок любовной сцены, Кевин подошел к трейлеру Уитни со словами: «Я хочу поговорить с ней. Как она?» Я ждала снаружи, пока он не ушел, а затем поболтала с Уитни. «Все круто, – сказала она. – Я его предупредила: что бы ты ни делал, главное не суй свой язык мне в рот».

Кевин сдержал обещание, которое дал Уитни перед началом съемок. Он действительно держал ее за руку и давал хорошие советы, например, куда смотреть в кадре. И не стал совать ей в рот свой язык.

Однажды музыкальный супервайзер Морин Кроу, которую мы с Уит прозвали «сестричкой с Лонг-Айленда» вошла в трейлер и предложила использовать в качестве саундтрека фильма I Will Always Love You, поставив ее для нас с Уитни в исполнении Линды Ронштадт. Кевин был не в курсе. Какое-то время спустя он появился в трейлере с оригиналом Долли Партон 1974 года и сказал: «Вот та самая песня». Именно его идеей были вступительные сорок две секунды а капелла. В этом белом парне, который рос баптистом, было много соула. За обедом он рассказывал, что начинал уборщиком в голливудской студии. Это отчасти объясняло, почему они с Уитни сразу нашли общий язык – оба были воспитанными в церкви самоучками с большими амбициями.

Тем временем на Уитни начинали давить со всех сторон. Клайв был против того, чтобы она снималась в этом фильме, но раз уж она все равно решилась, он постоянно звонил мне на съемочную площадку, пытаясь поговорить с Уит о саундтреке. Продюсерам это не понравилось. «Клайв, мне еще работать с этими людьми», – говорила она ему. Уитни была истощена сверх всяких разумных пределов. Иногда ей казалось, что она не выдержит. Но все обошлось. В тот день, когда на площадке произнесли заветное: «Сворачиваемся!» – никто не испытал большего облегчения, чем Нип. Семь или восемь месяцев перелетов между Калифорнией, Мэном, Флоридой и Нью-Йорком, ранних подъемов и съемок до темноты. Наконец-то все закончилось!

Когда Уитни решала что-то сделать, она выкладывалась на полную. Но съемки в фильмах не входили в ее ДНК. Ей это казалось чужим и странным, поэтому она была не уверена в результате. Как только мы вернулись домой, мне позвонили Джон Хьюстон и Шелдон Платт и сказали, что Arista не хочет заниматься продвижением песен, которые никто из них не слышал лично. Поэтому 6 июля я отправилась в офис Клайва и лично вручила ему диск с шестью песнями, которые Уитни записала для саундтрека.

С выходом «Телохранителя» ее карьера взлетела до небес.

Примерно за год до съемок ее отношения с Бобби стали намного серьезнее. Когда он позвонил, Уитни, Сильвия и я были в Монреале, наслаждаясь видом на Мон-Руаяль из гостиничного номера. Уитни взяла трубку, и мы услышали, как она говорит:

– Что? Как такое могло случиться? Не говори мне, что это была ошибка!

Повесив трубку, она в гневе и слезах пересказала весь разговор: он уехал в Бостон якобы для того, чтобы сообщить матери своих детей, что они с Уит вместе, но вместо этого сделал ей еще одного ребенка.

Уитни была вне себя от ярости. Бобби перезвонил вечером и сказал, что ему нужно увидеться с ней лично, чтобы все объяснить.

– Он рассказал тебе об этом только потому, что она забеременела, – сказала я.

Я думала, что она даст ему отставку. Но она решила все простить. В их с Бобби отношениях было так много красных флагов, предостерегающих об опасности, но она предпочла не обращать на них внимания.

За несколько месяцев до этого мы с Уитни провели некоторое время вместе в ее доме. К тому моменту нам уже редко удавалось побыть вдвоем. Но когда удавалось, все было как в старые добрые времена, до всей этой славы и чужого влияния. Когда мы были одни, она говорила по-другому, смотрела на меня по-другому, вела себя по-другому. В те редкие моменты она действительно была собой, уязвимой и по-прежнему амбициозной.

Я лежала в своей старой комнате на кровати. Она вошла и легла рядом со мной.

– Бобби попросил меня выйти за него замуж. Думаю, я соглашусь.

– Ты готова? – спросила я.

– Да, – ответила она с блеском в глазах.

– Ты его любишь?

– Да, – сказала она. – Люблю. Он любит своих детей, заботится о них. Он хороший отец.

Я посмотрела на нее, не зная, что сказать, а потом она спросила:

– Думаешь, он меня любит?

Я не ожидала такого вопроса. Откуда мне знать? Я почти с ним не разговаривала. Между ними бывали ссоры, как в тот раз, когда их выгнали из отеля Ritz-Carlton в Атланте за то, что они мешали гостям своей громкой руганью. Мне не нравилось то, что я видела и слышала, и меня беспокоило поведение Уитни. Тем не менее единственное, что я могла делать, – это быть рядом.

– Честно говоря, я его совсем не знаю, Ниппи… – начала я. – Но он должен тебя любить. Я очень на это надеюсь.

Мы посмотрели друг на друга, и я добавила:

– Думаю, любит.

Она сказала: «Спасибо». И мы замолчали.

Через несколько минут вошла Сильвия и присоединилась к нам. Уитни сказала, что любит нас обеих, а затем похлопала меня по плечу и добавила: «Моя подружка невесты, всегда помни, что я бесконечно тебя люблю».

«Я знаю», – ответила я.