Уитни Хьюстон. История великой певицы глазами ее близкой подруги

Как я и предполагала, никто не стал критиковать ее за спортивный костюм и не посмел назвать «недостаточно черной». В тот день все наперебой называли Уитни черной девчонкой из Ист-Оранджа. Позже мы узнали, что Arista запланировала выход сингла с гимном в ее исполнении, потому что люди звонили на радиостанции с просьбой его поставить. После выхода сингла гимн в исполнении Уитни стал самой продаваемой пластинкой Arista. Все вырученные деньги она пожертвовала Красному Кресту.

Однако через несколько дней в СМИ распространился слух, будто Уит исполняла гимн под фонограмму.

После смерти Джона Симмонса Уитни решила, что место ее директора займет такой же пианист, как он. Наиболее подходящей кандидатурой казалась клавишница и пианистка Бетт Сассман, которая начала свою карьеру в качестве музыкального директора гастрольной труппы бродвейского мюзикла Godspell, когда ей было всего девятнадцать. Она была единственной женщиной в группе и при этом работала с Сисси, что делало выбор в ее пользу очевидным. Но басист Уитни Рики Майнор позвонил Уитни по телефону и объявил: «Я – твой следующий директор».

– Не-а, – ответила Уитни.

– Да.

– Нет, – повторила Уитни, и они продолжили перетягивать канат, как в старой комедии.

Тем временем, вернувшись в офис, Джон Хьюстон стал продвигать кандидатуру Бетт. Но Рики был жаден до этой должности, неумолим и готов выложиться на полную, поэтому Уитни сказала: «Дадим ему шанс и посмотрим, как он справится». Впервые став музыкальным директором, Рики ужасно нервничал и терял волосы целыми клочками. Но потом спас себя; начал практиковать йогу и вскоре стал мастером в укрощении бурь. Уитни доверилась своей интуиции, и их сотрудничество продолжалось целых десять лет.

За несколько месяцев до Суперкубка Нип сказала Рики, что единственным исполнением The Star-Spangled Banner, которое ей нравится, было исполнение Марвина Гэя перед баскетбольным Матчем всех звезд 1983 года. По мнению Рики, секрет его успеха был в следующем: не надо ничего усложнять. Я смотрела игру дома, и меня совершенно заворожило пение Марвина под простую драм-машину. Нип решила придерживаться того же подхода. Но то, что для Уитни Хьюстон было «просто», для миллионов людей настолько невероятно, что у них отвалились челюсти.

Я была с Уитни, когда Рики сказал нам, что, по словам нашего контакта в NFL Боба Беста, лига требует сделать запись гимна на случай технического сбоя во время прямой трансляции. Рики ясно дал понять, что таков протокол, поэтому мы прилетели к нему в лос-анджелесскую студию. Он спросил Нип, слушала ли она минус, она ответила, что нет. Тогда Рики поставил его один раз, затем второй, и примерно на середине Нип сказала: «Ладно, давайте сделаем это». Вошла в кабину, записала свой вокал за один дубль, и мы ушли. Больше эту запись она никогда не слышала.

В тот памятный день на нее были устремлены взгляды не только зрителей целого стадиона Тампа, но и всего мира. И позвольте мне кое-что сказать: я слышала, как Уитни поет в самых разных местах. Абсолютно везде. В машине, в бассейне, в лифте, в студии, в ванной, на кухне, в доме, в ресторане, в церкви. Я изучила ее голос так хорошо, что с самой первой строки могла определить, как она будет петь следующую. У меня искушенный слух.

Помимо прочего я не припомню, чтобы хоть чье-то исполнение национального гимна на церемонии открытия Суперкубка изучалось так же тщательно, как исполнение Уитни – несмотря на то что Нил Даймонд и Дайана Росс, по собственному признанию, пели под фонограмму.

В тот январский вечер я стояла в двенадцати ярдах от нее. И она пела вживую.

На следующей неделе, прямо перед гастролями, Джон, адвокаты Шелдон Платт и Рой Барнс, а также Рики обсуждали инсинуации на этот счет. Уитни сидела рядом, слушая, как они сомневаются, вживую она пела или нет, и посмотрела на меня с выражением лица, говорящим: «Ну, давай, спроси меня, попробуй». Но я не собиралась. Мне это было не нужно. Сама постановка вопроса казалась мне безумием.

– Я знаю, что ты пела вживую.

– Я пела от всего сердца.

Тем временем за сценой все было далеко не так триумфально. Однажды, примерно в это время, Уитни репетировала, напевая любимую мелодию Стиви If It’s Magic. И вдруг ее голос вытворил такое, чего никогда раньше не делал. Так бывает, когда идешь по улице и вдруг спотыкаешься о неровность на тротуаре, а потом оглядываешься назад, как бы спрашивая себя: «Что это было?» Красота вокального инструмента Уитни заключалась в ее способности плавно переходить от низких нот к высоким, где крылась вся сладость и ласка ее голоса. Но на этот раз никакой сладости не получилось. Уит неожиданно замолчала, села на табурет, вытянулась в струнку и сделала еще одну попытку. Безуспешно. Она знала, что это плохо. Я смотрела, как она встает и уходит в одну из закрытых комнат отдыха. С ее голосом явно было что-то не так, но я не понимала, что именно.

Нужно было вызвать врача.